Бред Пасмурки

Вдохни, родная, воздух чистый
Сгоревшей заново Москвы.
Сегодня снова. Уже триста.
Писем нет голосовых.

Пиши, нытик, свою биографию,
Взахлёб упивайся водой.
Всё что осталось - одна фотография.
Ничего больше нет у нас с тобой.

Я не слышу больше слов твоих.
Писем нет голосовых.

Прости меня, трава под ногами.
Осталось каких-то два шага.
На два стало больше теперь между нами.
Иду, не спеша, мимо знака "Увага!".

Пусть где-то ждёт торт, два кило сахара.
Праздник, улыбки. Проигранный матч.
Ты меня так, дорогая, затрахала,
Сиди теперь дома и плачь.

Мне бы сейчас волю абстрактную:
Теперь-то мне ясно, что реальности нет.
Теперь отправляемся на контрактную.
А ты сломай ноги, танцуя балет.

Когда перестали цениться старания?
Когда обесценился труд за "Спасибо"?
Я побеждаю в фигурном катании.
Фигуру свою назову "Да пошли бы".

Вдохнул этот воздух неблагодарный,
Теперь, как ищейка, на запах иду.
Знакомый забор, старый и ржавый.
Но где здесь калитка я вряд ли найду.

Я снова в район приезжаю в автобусе.
Уставший романтик у меня на плече.
Другие б не дали до себя и дотронуться.
А он мне не мешает. Ничем.

Пусть спит утомлённый дождями романтик.
Ему я доверюсь скорее, чем вам.
Он так же, как я, всё сердце растратил
Любовью к людишкам и лживым словам.

Опять над столицей сонные пасмурки.
И воздух тяжёлый перед дождём.
Мы поняли поздно, что мы слишком разные.
И я слишком разным рождён.