В ней тает то, что подтверждает повод

В ней тает то, что подтверждает повод
И оголённый провод
Не вносит, нет,
Вспорхнувшие шаги и замиранье,
И вешалка лишь отрицает то,
Что зрело на ветвях подлунного сознанья.
                ***
Она идёт похмельем дней
И солнце красится, ревнуя,
И восхищённый царь морей
Костит забвенье поцелуев.
                ***
Нет, я уже привык к тому,
Что утро пролагается касторкой,
Что, например, вечерний поезд
Не предлагает пассажирам воду,
Что сказочность питается
Задушенным в потёмках реалистом,
Добавим ли и мы от чьей-то крови,
И добредём до мышц цветущих линий.
                ***
Пошли их всех, присядь, помянем оба
Тех, не дошедших, тех, кто у дверей,
Быть может, в сослагательном
Откликнется на зов поводырей.
                ***
Седеют слова,
Догорают зарницы,
Кто-то в ладони несёт столицы,
Чья-то свеча не дойдёт до страницы,
Повернём ли туда,
Где насилуют фразу префекты,
Где одеты лишь три десятка образов.
И время исходить из того, что ветер задует свечу
У кормы расстояний,
И то, что не по плечу вам скажет больше,
Чем эфир назиданий,
Также и солнце идёт к палачу,
И платит за свет ожиданий.
Нет, я подробностей не знаю,
Доем ли кашу, осознаю,
Что север не роднит труды и азиатов,
Итак, не по пути,
Итак, по коридору следует идти на ощупь,
И если вам навстречу идут прожектора,
То это для того, чтоб сбросить вас с бугра
И, радуясь, плясать, и видеть, как
Вы корчитесь внизу, глотая воздух.
И на бедре русалок имена
Вдруг загораются и Цедра
Воздаст гостям за эпос воскурений,
И в синеве приспущенного платья
Вам воздадут за вздохи хиромантий.
Посмотрим, что там под венцом,
Оценим бюст и талию,
Внесём азалию,
Забудем про раздетую триаду.