стихи злого искусствоведа

Злой Искусствовед – Любителям Поэзии

Ах, почему так повелось спокон веков,
поэтов либо ни во что не ставят,
а если кто и ценит – всё банальные слова…
К чему ему ваши вербальные восторги,
заламыванье рук, закатыванье глаз,
патетика в пустом рукоплесканье…
Ну, проявите хоть крупицу гуманизма,
Ну, подарите вы поэту мандаринов,
гранатов, коньяку, орехов грецких,
ведь он обижен был и богом и судьбой
и с детских лет мигренью мучим.
Давленье низкое и гемоглобин понижен;
он близорук и косоглаз, он неказист,
всю жизнь страдает от физических изъянов.
Да, всяк поэт – то же наивное дитя
и будет рад и десяти рублям,
но лучше кофе в зёрнах, чай зелёный,
кешью, грейпфруты, фейхоа и шоколад.
Право, ничто поэта душу так не греет,
не помогает в напряжённейшем труде
как сыр голландский (жёлтый и ноздрястый).
Поэт его будет вкушать и воспарять,
а воспаренье это, уж поверьте,
потребует энергетических затрат.
Так, разве же, напишет он шедевры,
чтоб волосы у вас вставали дыбом
и стыла в жилах кровь, чтоб содрогались
вы всем своим убогим существом,
когда он сам, творец, заложник Музы,
желудка своего заложник в то же время;
а тот к поэту гулко воззывает,
тем обращая к бренности и праху бытия.

Баллада о Злом Искусствоведе

Бывало, выйдет утром Злой Искусствовед
И так он ненавидит белый свет,
А тот ему в ответ всё рожи кажет,
Какие редко встретишь в Эрмитаже.
Такие типажи сидят в маршрутке,
Что опускает Питер Брейгель руки.

«Попрятали, паскуды, Ватто и Ренуаров;
Вместо Буше – одни сплошные икорше…»
Вот так бредёт он вдоль осклизлых тротуаров
И зёрна человечности гниют в его душе.

Налево взглянет – там кольцо трамвайное,
А жутко всё, как на холстах Хельнвайна.
Направо взглянет, странно – место пусто,
Да нет, то актуальное искусство.
Но ретроград герой наш, потому бутыль портвейна
Он распивает со скелетами Хольбейна!
Он на своих хрупких плечах тягает вечность
Да воспоём ему Хвалу!

Злой Искусствовед и Актуальное Искусство

На выставке одной наш Злой Искусствовед
Увидел инсталляцию такую,
Что, содрогнувшись и терпенье потеряв,
Решился он: «всё, на ***, атакую!»
Плеснул бензина и поджёг и растоптал,
Втопил в цемент, засыпал известью гашённой…
Когда ж утих его эмоций шквал,
Стоял он словно громом поражённый –
Опять, бля, инсталляция пред ним,
Да ещё краше и концептуальней,
(И критик говорит: «какая п’гелесть…»)
Ars, сука, longa, vita – brevis.

Сон Злого Искусствоведа

На днях мне сон был до того чудесный,
что не хотелось вовсе просыпаться
и на свою неблагодарную работу
плестись в унынии по утренней росе…
Во сне этом по тёмным коридорам
ВГИИКа шла я, бережно держа
в руках свою любимую бензопилу
и, отворяя двери всех аудиторий,
я вопрошала голосом загробным:
«кто написал «Ночной дозор?» или же
«в чём заключается специфика модерна?».
И получив в ответ животное молчанье
и чистых глаз блаженный взгляд,
стала кромсать я нерадивых тех студентов,
а в убегающих – кидать ножи.
Мой труд был доблестен и благороден –
моею дланью судьбоносной
вершился суд, точнее – естественный отбор,
я, обливаясь потом, исправляла
образовательной системы недочёты
и недосмотр родителей сих чад.

Вот, скажете вы, что за жизнь такая
у этих преподов несчастных,
коли во сне, и то, ни на минуту
не отдыхает мозг у них, и совесть мучит осознанье
бессмысленности прилагаемых усилий.