Розарий

 

ПЕСНЬ ВАЛЬКИРИИ

Кончился яростный бой.
Смешано зарево с кровью.
Павшие смертью героев,
Мир вам и вечный покой!

Сколько их здесь полегло,
Славных и доблестных воинов!
Ждут их Вальхаллы покои, -
Я же ищу Своего.

Пал он, сраженный стрелой;
Конь – под седлом супостата.
Крикну я сестрам крылатым,
Что этот юноша – мой!

Русых кудрей густота
И золотые ресницы;
Ясным очам не открыться,
А впереди – высота.

Сильной рукой обойму
Я бездыханное тело
И на крылах своих белых
В небо его подыму.

Одина светлый чертог
Нам раскрывает объятья.
Кто подвенечное платье
Сменит на вдовий платок?

Та, что за прялкой грустит,
Будь своей доле покорна!
Сердце воинственной норны*
Витязю принадлежит.

Витязь уж больше не твой –
В небо распахнуты двери.
Там, на лебяжьей постели,
Он обручится со мной.

                25 – 27 мая 1999.



* * *
Жемчуга дарили на бусы
             и манили престольной Москвой…
Только было скорбно и пусто –
             и была свобода – тюрьмой.
Потому что минувшей весною
             молодая – стала вдовой,
И казался умершим порою
            тот, кто был далеко – живой.

                27 мая 1999.


* * *

Так естественно и привычно –
Жить с великою тайной в душе,
Притворяясь порой безразличным,
И все время – настороже.
Быть чужим среди самых близких,  –
Фаворитом у чужаков;
И метаться, летая низко,
Под обстрелом убийственных слов.

Набегает волной – и глушит,
Черной тенью врывается злой,
Прижимает – и душит, и душит,
И сминает властной рукой.
В небо взмыл стремительно кречет,
Где-то рядом запела стрела,
А внизу кто-то рвет и мечет,
Что она не задела крыла.

Не поставить нас на колени,
Воли к жизни у нас не отнять.
Вверх ведут крутые ступени –
Лишь бы вниз не столкнули опять.

                27 – 30 мая 1999.




* * *

Поздно вечером по замку
Разлетелся страшный слух,
И шушукались служанки:
«Одолел нечистый дух!»

Говорили, что в покоях,
Где хозяйка умерла,
Неизменно происходят
Нечестивые дела.

Будто статуя Мадонны
Вдруг разверзлась пополам,
Издала глухие стоны –
И сомкнулась вновь по швам.

Няня в обморок упала,
А потом занемогла,
Но о том, что увидала
Там – поведать не смогла.

Посылали за аббатом,
Помрачнел он и сказал:
Дескать, сами виноваты, -
Вот вас Бог и наказал!

Я же пряталась в алькове
И все видела сама.
До чего ж прислуга в доме
Любит всех сводить с ума!

Это няня помолиться
Утром в спальню забрела;
Наступив на половицу,
Пол в движенье привела.

Тут же дрогнули подпорки
И со скрипом – верь не верь –
Распахнулись обе створки,
Как на петлях ржавых дверь.

Няня сразу же в испуге
Провалилась в темноту,
А Она, сомкнувши руки,
Поглотила пустоту…

Только было бы беспечно
Детским бредням доверять,
И надежнее, конечно,
За аббатом посылать.

                31 мая 1999.







* * *

Я надела платье
цвета «пепел розы»,
Сделала прическу
и пошла на бал.
Утром нитку жемчуга
рассыпала по росам.
Будь он здесь –
    наверное, меня бы не узнал.

Мною очарованы,
      а я – недосягаема
И дала безбрачия
      сама себе обет.
Для него я девочка,
           и детство нескончаемо.
Мне в отцы годится он,
          мне – шестнадцать лет.
Я люблю священника,
а он…  Он любит Бога:
Вот уже два года
в Риме кардинал.
С юных лет он выбрал
для себя дорогу
И ушел один по ней,
и с собой не взял.

Я снимаю платье
цвета «пепел розы»,
Распускаю кудри,
рыжие, как медь.
У окна стою опять,
не меняя позы, –
Птица, что в терновнике
может только петь.

                31 мая 1999




* * *

Даль подернута розовой дымкой, –
Не родилась в душе неприязнь.
По тебе я справляю поминки:
Совершилась гражданская казнь.

Я даю тебе в дар напоследок
Прядь каштаново-медных волос,
Чтобы ты ее, как свое кредо
Через все круги ада пронес.

Не сломаюсь я, только окрепну –
Я сама своей доле кузнец;
Не посыплю я голову пеплом:
Ведь еще далеко не конец.

Не для нас эта нежная дымка,
Не для нас луговая трава;
Но не стану справлять я поминки,
Потому что еще не вдова.

2 июня 1999





АННА БОЛЕЙН. УТРО ПЕРЕД КАЗНЬЮ

Светает. Уж построен эшафот.
Еще вчера соорудили плаху.
В последний раз мне песенку поет
Какая-то неведомая птаха.

Ручные вороны, почуя смерть,
По площади разгуливают пыльной,
Один из них пытается взлететь,
Но не дают подрезанные крылья.

Пора! Пока на месте голова,
Я вознесу к Всевышнему молитву.
В моем распоряженье час иль два,
Пока не прибыл государь со свитой.

Служанка, принеси мой туалет, -
Спешу я не на бал и не на праздник:
То Англии прощальный мой привет.
Скорей же! Нынче утро перед казнью.

Мне волосы повыше зачеши, -
Я не желаю, чтобы их остригли:
Они ведь у меня так хороши!
Хочу, чтобы они со мной погибли.

Я знаю: будет милостив палач
И сладит с делом с первого удара.
Начало казни возвестит трубач,
И выведут меня не под фанфары.

На Тауэр взгляну в последний раз,
Чьи стены прятали меня от света…
Но более всего хочу сейчас
Увидеть я мою Елизавету!

Однажды  ночью видела я сон:
Мне Ведьма Арагонская приснилась
(Король уже в другую был влюблен,
А я в Зеленой башне очутилась).

Сказала: «Ты внесла в страну раздор
И опоила короля дурманом,
А скольких подвела ты под топор,
Кто не попрал законы Ватикана!

Ты, государя совратив на блуд,
Произвела на свет свое отродье,
Но знай: наследницей не признают
Ее ни лорды, ни простонародье!

Чтоб сохранить корону из корон,
Ей суждено остаться вечной девой;
Она захватит Англию и трон,
Но ей не быть законной королевой!

Меня отверг он после стольких лет!
И дочь свою он объявил внебрачной,
А тех, кто защищал нас, больше нет –
Их в стенах Тауэра сгноили мрачных;

С плеч головы летели – но твоя
Намного ли их дольше продержалась?..»
…Сегодня оборвется жизнь моя:
Не прощена я и не оправдалась.

Пред королем теперь никто не чист,
И все рискуют жизнями своими.
Казнен мой брат и маленький лютнист,
А я иду на плаху вслед за ними.

За то, что сына не смогла родить,
Обвинена в супружеской измене,
А королю угодно поручить
Невзрачной Сеймур мальчика рожденье.

Что ж, Генрих сменит жен еще не раз,
И жизнь пойдет по замкнутому кругу.
Но и теперь я в свой последний час
Не преклонюсь пред царственным супругом.

Как будто камень, в рыжей бороде
Его лицо, налившееся кровью,
А прежде – он ходил за мной везде
И на меня смотрел с такой любовью! –

Служанка, что: готов мой туалет? –
Пусть захлебнется он от собственного гнева!
Пусть видит, что меня прекрасней нет;
Пусть видят все, как умирает королева!..

Лишь бы  хватило мужества и сил
И лишь бы ноги вдруг не подкосились;
Когда б меня Господь благословил…
Но слышу я шаги: за мной явились…

 4 –14 июня 1999


* * *

Розовеющей синью заката
Летний вечер звал за собой.
Только мы от любимого сада
Отгорожены плотной стеной;

А русалочий озера запах,
Опьяняя, ранит копьём!
Пляшет солнце в еловых лапах,
Не давая забыть о своем.

Водопада пенятся воды:
Нет им дела до всяких бед.
Что ж, не зря, неслучайно
                природу
Равнодушной назвал поэт.

  19 августа 1999



ЛЕДИ-ЯСТРЕБ

Нас печальная судьба ждала:
Жить в разлуке мы обречены.
Нас околдовали силы зла,
И теперь скитаться мы должны.

Хоть и вместе – в то же время врозь:
Днем и ночью в разных естествах,
Только находясь во власти грез,
Мы людьми встречаемся во снах.

С утренней зарею при мече,
Щит сжимая с гербом родовым,*
Едет всадник с птицей на плече, -
Леди-ястреб всю дорогу с ним.

А наступит ночь – и по полям
Рыщет черный оборотень-волк
И приносит к девичьим ногам
То лоскут плаща, то шерсти клок.

С темной ночью не сойдется день,
Солнце не встречается с луной,
Лишь порой доносится с полей
Гулкий птичий крик иль волчий вой.

Может статься, путник в поздний час
В хижину лесную забредет,
И увидит в лунном свете нас,
И ко мне с поклоном подойдет.

-Кто ты? – спросит он. – Какой судьбой
Занесло тебя в такую даль? –
Я в ответ поникну головой
И промолвлю: - Я сама печаль.

Проклял нас епископ-чародей,
Дальние дороги нас ведут;
Мы не можем жить среди людей,
Лишь природа нам дает приют.

Нам бы  замок поскорей найти,
Где живет отшельником монах.
Год за годом, нищий, взаперти
Молится он о людских грехах.

Только он сумеет нам помочь,
Сможет наши раны залечить,
Отогнать все злые силы прочь
И от темных чар освободить.

Мы его попросим нас принять,
Чтобы нам убежище он дал,
Чтоб разрушил чародея власть
И заклятье с нас обоих снял.

И тогда в обличии людском
Граф Наварра с леди Изабо
Встанут у престола под венцом –
Их благословит сама любовь!

  4 марта 1998 – июль 1999