по ступенькам экспромтов - 9

Солнце, солнце, до свиданья. Выходи рогатый месяц,
Не бодай ты, не бодай ты, не бодай ты нашу Машу!
Наша Маша кашу съела с молоком и булкой вместе.
Молоко пролил на небо чей-то мальчик, но не наш он.

Выйдет месяц из тумана, молока скорей напьётся
И поскачет, и поскачет он по Млечному пути.
Наша Маша утром рано, как проснётся - улыбнётся
И увидит: снова солнце захотело к нам придти.

        ***

(послание психиатру)

врач тоски нечаянной!
ой ли, ты ли, ты?
на приём в начале я
принесу цветы:
вот вам пук гвоздичный -
радужки от глаз
к ним прибили птички
гвоздики, раз-раз.
как начнёт, не улетит,
так склюёт - держись
падаль им не в аппетит -
подавай им жисть.
львиный зев мой маленький
и в букете жёлт,
чтоб в него не стали вы
впихивать ваш зонд!
не рычит, а жалуется,
пропоёт... и стих,
он врачу- красавице
прочитает стих.

        ***

Река страха

Неведомой силой сознанье размыло:
Ломает, корёжит мой череп и мозг
И плавится мысль как податливый воск,
И нет ничего в ней, что памятью было.

А чувства размякли, брели вслед за телом,
На шаг отступая, на миг опоздав,
Их сзади как лава глотал их удав,
И пятки мои обжигал то и дело.

Они разливались рекой - половодьем,
Свинцовою тяжестью в ватных ногах,
А в сердце, как в двери и окна лез страх,
Всего заполняя, слепой и уродлив...

        ***

Сонет о цензоре

Что нужно Риму то Москве подавно:
Ни чувства пылкие, ни блеск ума, ни вкус -
Нам нужен ты, о, евнух наших муз!
Живой поэзии ты  - страж забавный.

Жена и дети это ли ни зло
Для поэтического нашего Парнаса?
Николе (Гоголю) хоть с этим повезло -
Я мёртвых душ ему отдал всех сразу.

Ведь у него обузы этой нет
И цензор для него не нужен - сам он
Захочет, всё сожжёт до строчки самой,
А нам - защита чести - пистолет.

Едва ли Шаликов не вредный человек?
Причём здесь он, там Чичиков был главный.
А ты, читал Екатерины славной
Наказ блюсти честь слова весь свой век?

О, цензоры, как вас не любят право,
Поэты, хоть бываете вы правы!

        ***

он жил недолго в нарезном стволе
и в капле сока из надрезов на коре
чуть дольше
… в брызгах крови из пробитой пулей почки
и в лопнувшей другой – где прячутся листочки
чуть дольше
… в чистоте подъездов зданий – «лучший дом»
в грязи свиней, как наказание. потом
на красных крылышках жучка-коровки,
где чёрный крестик крапинками… ловко
чуть дольше
… в тех гвоздях, что вбиты с болью в кисти
за то, что объявил себя царём
и в каждой из десятка истин
чуть дольше, дольше
…что же толку в том -
он умер на три дня, потом воскрес?
нет, умирает он всегда, сейчас и здесь
и вновь живёт во всех, во всём…
в одних не долго, а в других -
чуть дольше…

        ***

Мне спешить уже некуда
Дни считать мне не хочется.
Время пусть черепашкой ползёт,
Или спрячется в землю, как крот,
Остановится - хоть в часах.
Жить почти когда некогда.

        ***

Тяжёл, как тяжёл этот занавес боли чужой.
Я в нём режиссер до сих пор
И по воле своей и по доле.
И каждый спектакль, продолжаю в режиме повтора
Сценария: жизнь, боль и смерть. И за мной
Приходят они, и никак не оставят в покое.

        ***

Я рисую твой мир -
два мазка на холсте.
Сам я грешен и сир,
но хотел, как хотел...
Город сгорбился весь
как в погибель в комок:
ты обидел его
человек,  как ты мог?