***

                Маргарита Дубро
   
*  *  *

Мы  не  спали, вдыхая чарующей  ночи  нектар.
Полыхали  дожди на  трепещущих  ветках  сирени.
И  природа,  как  ценный и  самый  таинственный  дар
перед  нами  поставила Вечность  и  Смерть  на  колени.
Мы  молчали, зажжённые песней  далёких  миров,
проявлением  света небесной  шальной  круговерти –
над  ненужностью  слов,
                и  над  редкой  правдивостью снов,
над  земными  законами  Жизни  и  Смерти.
Мы  парили, как  рыбы,
                в  прозрачной  сквозной глубине
среди  звёзд  мириад и  грустных 
                мелодий Вселенной,
и, как  рябь  на  волне, колыхаясь, дрожала  во  мне
мысль  о  том, что  Любовь, да  и  песня
                должны  быть Нетленны.

                Шторм

Море!.. Я  не  прощаюсь.
Я  снова  примчусь, прилечу.
В  гневной  схватке  стихий
мне  нельзя  отступить  ни
                на  йоту.
Я  восторженным  вздохом
кипенье  штормов оплачу.
Только  в  них  нахожу
холодящую  радость  полёта.
Только  в  них, восхищённо
скользящей
              над  пропастью  дней,
обретаю  свободу
         и  полную  власть
                над  собою –





63

над  любовью, над  смертью,
над  страхом  остаться
                на  дне…
Альбатросом  взмываю
над  бездною  пенно-рябою…
А  случится  беда –
мощный  гребень  волны
                захлестнёт
чьё-то  судно, сомнёт
и  с  размаху  на  скалы
                обрушит…
Крик  отчаянья  болью
по  сердцу  меня  полоснёт.
Я  на  помощь  бросаю
тревогой  горящую  душу.

*  *  *

Я – с  открытой  душой  перед  миром –
не  таясь, вся  как  есть, до  донышка.
Кто-то  станет  моим  кумиром,
ярким, ласковым – светом  солнышка…
Всплеск  мечты – крыла  голубиного,
блеск  зарницы  палящей  полночи…
Я  хочу  увидеть  любимого
много  знающим, долго  помнящим.
Сквозь  веков  и  парсеков  сполохи,
из  самих  глубин  мироздания,
мы, познав, что  такое  промахи,
будем  праздновать  миг  свидания.

*  *  *

Ты  говори  мне, говори  мне – ап!..
Я  одолеть  смогу  любые  выси…
Я – снежный  барс… Моих  когтистых  лап
Не  бойся!.. Я  не  допускаю  мысли
тебя  поранить  или  устрашить.
Мяукнув, лягу  ковриком  под  ноги.
Ты  научи  меня в  приземной  сфере  жить,
мой  укротитель, ласковый  и  строгий!..



64

И  если  вновь гармонию  душа
постигнет, и  нигде не  спрыгнет с  круга,
лизну  в  лицо  тебя, огнём  дыша…
Ты  не  найдёшь  себе надёжней  друга.               

*  *  *

Губы  мои  жжёт  огонь
                твоего  поцелуя
                незримого.
Память  моя – воскрешённая
 горечь  любви  моей.
Боль  ношу  век  за  веком,
с  тобою  бедою  и  счастьем
                обвенчана.
Ухожу – твоя  вечная,
твоя  самая  первая  женщина.
Ты  дарил  мне  тоску
                одиночеств,
скитаний-страданий
                пощёчины…
Каждый сам, только сам
в жизни платит за всё –
за паденье, за взлёт, --
и не в счёт чины...
Мне бы знать, что опять
там, в грядущем, -- билет
на свиданье с тобой,
немыслимой пыткой
оплаченный!..
Ты прости, -- если нет!..
Жизнь потрачена...


                Прощание с Лиепаей

Вот  и  всё… Прощай,
                любимый  город!..
Затеряюсь  в  кружеве  дорог.
Дождь  слезами  падает  за  ворот,
будто  отдаёт  надолго – впрок.



65

Может  ли  вернуться
                в  одночасье
То, что  любим?.. Гложет  сердце
                стон –
грустный  отблеск
                тающего  счастья
и  былого  память, словно  сон…
И  напрасно  голова  кружится
от  воспоминаний…
                Верь, не  верь!..
Лишь  на  рельсы  саваном
                ложится
боль  невзгод, ошибок  и  потерь…               
          
*  *  *

Тобой, ушедшим, полон  дом,
в  нём  каждый  вздох
                тоской  томится.
И  я, оставшись  в  доме  том
большой
                невидимою  птицей,
веками  буду  бить  крылом,
к  тебе  взывать…
И,  мной  напуган,
чужак-пьянчужка  за  столом
очнётся, изрыгая  ругань…
Проникну  в  стену,
в  щель  забьюсь,
исчезну, чтобы  вновь 
                явиться…
Врагов  и  тлена  не  боюсь…
Я  жду.  Ты  должен
                возвратиться…

*  *  *

Мать  частенько  звала «жиглявинкой», --
я  была  очень  тонкой и  гибкой.
Взгляд  зелёный с  рыжей  подпалинкой
в  ней  не  зря  вызывал улыбку.



66

И  глазами, и  тембром  голоса
я  была  её  повторением.
И  мои  роскошные волосы
за  спиной, словно  крылья, реяли.
Я  любила  ветра и  скорости,
и  штормов грозовое  таинство.
Не  в  угоду спесивой  гордости
со  стихией искала  равенства…
Мне  хотелось душой  возвышенной,
на  излом  и  на  страх проверенной,
спеть  свой  гимн пред  лицом 
                Всевышнего,
сердцем, силам небесным  вверенным…               
               
*  *   *

Я  убегу  в  край, где  шало  ветры  кружатся,
и  окунусь  в  свет  большого  полярного  дня,
буду  бродить  босиком  по  зелёным  лужицам,
звёзды  ловить, их  лучами  задорно  звеня.
Пламя  костров  на  шампуры  души  нанизывать,
вёрсты  дорог,  заплетая  в  сложнейшую  сеть…
Я  забуду  тебя  с  твоими  капризами, --
буду  весёлые  песни  цыганские  петь.
Станет  земля  для  меня  и  постелью, и  музою,
как  в  старину  для  весёлых  бездомных  бродяг.
Я  заведу  себе  друга – шавку  кургузую,
самую  преданную  из   породы  дворняг.