Барометр

               
 
               
 
Нам подарили скульптуру Венеры. Точнее, подруга нашей семьи, скульпторша, отдала нам свою Венеру насовсем, мол, ей она больше не нужна. Так и сказала – не нужна. Я догадываюсь, с чего это вдруг она стала такой щедрой: ведь наша милейшая собралась выйти замуж за вдовца в Чикаго и, Бог видит – не вру, тайком мечтает стать для него Венерой.

Итак, в один прекрасный день в наше уютное гнездышко ввалились два мужика и поставили Венеру прямо посередине комнаты Флорестана. Гипсовая скульптура, примерно пяти футов высоты, хотя и без рук, зато с полностью обнаженной грудью, скромно наклонив головку, стояла анфас перед письменным столом Флорестана. Он сидел и молчал. Когда я спросила, куда мы ее поставим, дернул плечами. Это означало, что куда я решу ее поставить, там и будет самое подходящее для нее место. Я сразу сообразила, что в нашем гнездышке такого места нет, но Флорестану этого не сказала. Не хотела портить ему настроение, видя, как он, вытаращив глаза, смотрит на произведение искусства, ничего не делает и вряд ли соберётся.

На мои хрупкие плечики свалилась неожиданная проблема. Долго не могла заснуть – в голову приходили кошмарные видения, рассказать о которых я бы не решилась даже своему психотерапевту. Видела лишь один, хотя и не самый удачный, выход: спрятать Венеру за диван, чтобы оттуда была видна только симпатичная головка античного шедевра. Ни обнаженной груди, ни отрубленных рук, думалось мне, не нужно.
 
На следующий день кое-как втиснула Венеру в предусмотренное место и оцепенела: груди ее торчали почти на две ладони выше спинки дивана, как раз на том месте, куда Флорестан, отдыхая, кладет свою голову и в раздумьях закрывает глаза, иногда даже до утра. Меня охватила паника:  так ведь Флорестан глаза может и не закрыть! А это ему очень бы навредило. Он и без Венеры иногда спит с открытыми глазами, после чего они у него зудят, он не чувствует себя отдохнувшим, не может сосредоточиться, короче –  не может ничего.
 
Несколько дней, пока Флорестан был на работе, я перетаскивала Венеру с места на место и окончательно убедилась: нет, она в нашем гнездышке не приживется никогда. Это подразумевало, что куда бы я ее ни поставила, глаза Флорестана будут подвергаться опасности.
 
Только после долгой медитации ко мне пришло прозрение, да такое, какое приходит одному из миллионов Будд один раз в тысячелетие. Я увидела Венеру в самом идеальном месте нашего гнездышка, какого она бы не нашла себе во веки веков.
 
Едва дождавшись утра, я взялась за дело. Позвонила в бюро услуг и вызвала столяра, чтобы он в комнате Флорестана переделал книжную секцию – Венера должна в нее вместиться и стоять за спиной Флорестана, когда он работает, а когда отдыхает – пусть себе невинно стоит сбоку. Столяр подмигнул одним глазом в знак того, что понимает меня, и прекрасно управился с заданием.
 
Наконец мы поставили белую, как лебедь, Венеру на специально для нее сделанную полку  книжной секции. Она чудесно вписалась в интерьер. На темном фоне ниши скульптура выглядела очень впечатляюще, словно музейный экспонат. На самом верху секции, прямо над ее головкой, я поставила большой горшок с пышно растущей комнатной березой, ветви которой свисали на плечи мифической красавицы. Да, лучшего места для нее никто бы не придумал. Я ликовала. Гордилась своей мудростью, потому что не могла вспомнить ни одной своей подруги, муж которой имел бы такой прекрасный и уютный кабинет для работы и отдыха с Венерой Милосской.
 
Но случилась удивительная вещь, которую я не могла ни предугадать, ни во сне увидеть.

В один прекрасный день рядом с Венерой я обнаружила  ужасно ощипанную и вымазанную клеем пластмассовую бутылочку с какой-то вонючей жидкостью. Из бутылочки торчала соломинка для коктейлей. Нет, такой мерзости около Венеры не стоять! С отвращением двумя пальцами перенесла бутылочку в другое место. На следующий день увидела Флорестана, стоящего у Венеры словно столб. Меня он уже некоторое время не замечал. Подошла поближе и сразу  все поняла: мерзость опять стояла около Венеры. Это БАРОМЕТР, сказал Флорестан и продолжил глазеть... якобы на него.

Я кинулась в свою комнату думать. Ужас! Настоящий абсурд! Прекрасную,  со вкусом сделанную специальную нишу для  Венеры портит какой-то мерзкий барометр. И зачем нам такой? Ведь можно купить настоящий барометр, какой только хочешь формы, даже вмонтированный, скажем, в какого-нибудь Амура или Сатира, что к Венере  очень даже бы подошло. А тут какая-то примитивная самоделка, глядя на которую никак не скажешь, что это барометр. Но эту мерзость сделал Флорестан. Как ему объяснить, что такая вещь рядом с Венерой стоять не может, что это не эстетично, я не знала, но решила попробовать. Старалась внушить Флорестану, что барометр очень даже хорошая вещь, которая нам необходима, только вот под стиль такого уникального произведения искусства как Венера Милосская не очень подходит. Было бы хорошо, что бы свой барометр Флорестан поставил где нибудь в другом месте.
 
Флорестан отреагировал спокойно. Кивнул, и я облегченно вздохнула, надеясь, что он все понял и мои мысли одобряет. Начала ждать, когда  сам перенесет  свой барометр в другое место.
 
Спустя несколько дней, опять застала Флорестана на том же самом месте у Венеры. Мерзкой бутылочки уже не было. На ее месте стояла большая Эйфелева башня. Это бутылка такой формы.  Дааааа, только Эйфелевой башни нам не хватало! Сквозь стекло башни  просвечивала чистая голубая вода, а над ней торчала медицинская трубка с делениями. Мне уже не надо было объяснять, что это. Догадалась – БАРОМЕТР.
 
Догадалась и еще кое о чем.
 
Перенести его в другое место мне уже не удастся.