Каттакурган

Тандыра угли - огоньки Вселенной,
сгорают, серым пеплом возродясь,
еще один сюжет из жизни тленной,
с которой так прочна взаимосвязь.

Арон и Миша не вернулись с фронта.
Брест, Сталинград. Жестокая война.
От сыновей остались "похоронки",
да в пожелтевших письмах имена.

Израненный, дошел он до Берлина,
и, помня о расстреляных родных,
отец не возвратился в Украину,
а в них - нашел родителей своих.

Полдетства я провел в Каттакургане,
базар, вокзал и русский драмтеатр.
Мне бабушкины сливки и сметану
устало гнал сердитый сепаратор.

На стареньком, продавленном диване
экстерном познавался Новый мир,
в семь лет я растворялся в Мопассане,
и "Милый друг" зачитывал до дыр.

Замки, железом кованые двери,
сплошные стены,  каменный забор,
лишь наши окна родничком доверия
выглядывали робко в общий двор.

Соседские мальчишки не скучали:
ашички, лянга - все, что по душе,
меня увидев издали, кричали:
"Ура, приехал в гости наш Шоше!"

Тогда хозяйство деда состояло
из кур, коров и парочки свиней,
но, вот за хрюшек, бабушка ворчала:
"Эх, Яша, не кошерный ты еврей".

Однажды дед по радио услышал
и, как ребенок, этому был рад:
"Вот это да, на выставке, в Париже
взял приз каттакурганский виноград!"

Пекли мацу бухарские евреи,
я наблюдал и  терпеливо ждал,
врать не к лицу - еды этой вкуснее
ни до, ни после, в жизни не встречал.

Река Нарпай - как время быстротечна,
латать устала раны берегов,
тогда казалось, что продлится вечно
калейдоскоп наивных детских снов...

Расшифровка:
Тандыр – глиняная печь,  в ней используют
жар прогоревших веток и дров.
Ашички – полированые бараньи косточки от
коленных суставов, их выстраивают в ряд
и выбивают залитой свинцом битой.
Лянга – кусок овечьей шерсти и свинец, чем
дольше бьешь ногой, тем больший молодец.
Отлично развивает ловкость ног, я и сейчас
в нее сыграть бы смог.
Шоше – Саша (фарси).
Маца – еврейские пасхальные пресные хлебцы.

 


Рецензии
Дорогой Александр, какими-то неведомыми путями сеть вывела меня на это ваше стихотворение с таким родным для меня названием "Каттакурган", ибо я там родилась, там прошло мое детство и часть юности. Там родились два моих старших сына. Все-все это осталось в сердце. Тандыр посредине крошечного дворика, ослик (по-тамошнему ишак, он еще просовывал в открытую дверь морду и время от времени кричал по ночам, но мы не гневались, он был частью нашего мирка), там же и откармливаемый огромный бык. И Нарпай, в этой реке утонул мой единственный кузен, поэтому я купалась на канале, он был не меньше и такой в те времена полноводный. И мальчишки, мастерски подпрыгивающие, подбрасывая лянгу - это повсеместная картинка того времени.А кварталы, где жили бухарские евреи, как же мы боялись проходить вблизь, уверяя друг друга, что тебя обязательно там схватят и затолкают в бочку с гвоздями, и будут катать эту бочку. А вот для чего - это как-то проходило мимо сознания. Я и сейчас не знаю для чего и от чего придумывались такие ужастики. В которые мы конечно не верили, ведь мы же были советскими школьниками, любознательными, начитанными, но поужасаться были непрочь. А еще был Дом пионеров. И он играл в нашем детстве важную роль. Небольшое одноэтажное здание, треть которого занимала просторная, но по завязку набитая книжными полками Детская библиотека, место нашего еженедельного паломничества. В 10 лет мы конечно "Милый друг" не читали, мы не были столичными ташкентскими штучками, но после 12-ти уже точно серьезную зарубежную классику читали взахлеб. Не все конечно. Но треть любого класса обязательно были книгочеи. Я лично до старших классов читала полными собраниями сочинений, но не успела, пришлось захватить и старшие классы. Это был мой принцип. Бальзака, Флобера, Мериме, Диккенса, Золя, Маннов, правда Майн Ридом и В. Скоттом не увлекалась. Пишу это, потому что такова была атмосфера моего детства. Я была не лучше и не хуже других. А еще стадион, Детская спортивная школа. У нас были хорошие тренеры по спортивной гимнастике (я занималась), легкой атлетике, велоспорту, наверное футболу, потому что на нем были помешаны все. Вспомню и музыкальную школу, ДМШ. Я 3 раза туда поступала, сама собирала и сдавала документы. Но мама не могла оплачивать учебу в ДМШ (сначала 6 руб. в месяц, позже стало 8 рублей), все это знали, кроме меня. В нашем детском мире не было понятия "деньги". Вот такой чистый, "духовный" мир был в маленьком, всего-то 30 тыс. жителей, городке на окраине Советской Империи. С таким дорогим для тысяч бывших детей, которым повезло провести там свое детство, а может и часть своей взрослой жизни. Сейчас ни дети, ни теперь уже внуки не спрашивают: "Расскажи как ты была маленькой". Им это неинтересно, т.е. мы им не интересны. И это очень жаль.

Римма Кубикова   17.07.2023 07:57     Заявить о нарушении
Римма, здравствуйте! Спасибо огромное за экскурсию в прошлое. У отца, пока он был на фронте, в Винницкой области расстреляли всех родных. У бабушки и дедушки, которые жили в Каттакургане, два сына погибли в той войне. Вот они и породнились. Их дом был единственным с окнами, выходящими во двор. Они жили в самом центре бухарско-еврейской махали, в старом городе. С книгами все просто - все, что я у них находил, читал запоем. Помню еще роман Джо Янгблада «Молодая кровь». И еще покупал в книжном киоске «Сказка за сказкой». Они были по несколько страничек и мне все время было мало. В Каттакургане жила семья двоюродного брата моей мамы Семена Гиржеля. Он преподавал в автошколе. Может быть вы были знакомы с его сыновьями - Миша и Рома. Они позже переехали в Самарканд, а потом в Израиль. Будьте здоровы, спасибо еще раз за отклик!

Александр Гринблат   26.07.2023 15:36   Заявить о нарушении
На это произведение написано 27 рецензий, здесь отображается последняя, остальные - в полном списке.