Роберт Бернс. Послание Хью Паркеру

Роберт Бернс. Послание Хью Паркеру*

В стране, неведомой богам,
И прозе чуждой, и стихам,
Где поэтические узы
Вовеки не сплетали Музы,
И даже Проза никогда
Стрезва не шастала сюда -
Я у камина, как в засаде,
Сижу в сплошном дыму и смраде,
Лишь прялка чавкает в углу,
Смотрю вокруг - но вижу мглу,
В которой, как огни шальные,
Горят брикеты торфяные.
Тут мне, увы, не до стихов,
Я занят перечнем грехов,
Что объясняют основанья
К подобному существованью;
Кругом сплошная тишь да гладь,
И слова некому сказать,
Знакомых лиц не наблюдаю,
Одна Пегасина гнедая.
Делю лирический свой пыл
Я с Дженни**, лучшей из кобыл,
Что, находясь со мною рядом,
На запад смотрит жадным взглядом.
Ты, Дженни, возишь рифмача,
Не оступаясь, не ворча,
И я б тебя - достало б мочи! -
Созвездьем сделал среди ночи.
Чтоб, огибая полюса,
Ты истоптала небеса,
С Центавром бегала галопом,
Пугая звезды громким топом,
Чтоб Феб дивился, осердясь,
Как ты в него швыряешь грязь,
Но не в его священной воле
На хвост тебе насыпать соли.
Вот так живу - мечтой в мозгу,
Что я отсюда убегу,
И потому не в состояньи
Писать разумные посланья.
Я буду сумрачен и туп,
Пока не ворочусь в наш клуб***
И рож не повидаю милых,
А до того - писать не в силах.

* Хью Паркер - банкир из Кильмарнока, давний друг Бернса.
В своем послании, написанном в июне 1788 г., Бернс сетует на скучную жизнь в Гэлловэе (область на юго-западе Шотландии, отделенная от остальной страны цепью необитаемых холмов). Там Бернс арендовал ферму Эллислэнд и временно жил в дымной лачуге, ожидая постройки дома на ферме.
** Бернс назвал свою кобылу Дженни Геддес в честь легендарной героини шотландской истории.
*** Имеется в виду Клуб холостяков в Тарболтоне (деревня в Южном Эйршире), который Бернс частенько посещал.

Epistle To Hugh Parker

In this strange land, this uncouth clime,
A land unknown to prose or rhyme;
Where words ne'er cross't the Muse's heckles,
Nor limpit in poetic shackles:
A land that Prose did never view it,
Except when drunk he stacher't thro' it;
Here, ambush'd by the chimla cheek,
Hid in an atmosphere of reek,
I hear a wheel thrum i' the neuk,
I hear it - for in vain I leuk.
The red peat gleams, a fiery kernel,
Enhusked by a fog infernal:
Here, for my wonted rhyming raptures,
I sit and count my sins by chapters;
For life and spunk like ither Christians,
I'm dwindled down to mere existence,
Wi' nae converse but Gallowa' bodies,
Wi' nae kenn'd face but Jenny Geddes,
Jenny, my Pegasean pride!
Dowie she saunters down Nithside,
And aye a westlin leuk she throws,
While tears hap o'er her auld brown nose!
Was it for this, wi' cannie care,
Thou bure the Bard through many a shire?
At howes, or hillocks never stumbled,
And late or early never grumbled? -
O had I power like inclination,
I'd heeze thee up a constellation,
To canter with the Sagitarre,
Or loup the ecliptic like a bar;
Or turn the pole like any arrow;
Or, when auld Phoebus bids good-morrow,
Down the Zodiac urge the race,
And cast dirt on his godship's face;
For I could lay my bread and kail
He'd ne'er cast saut upo' thy tail. -
Wi' a' this care and a' this grief,
And sma', sma' prospect of relief,
And nought but peat reek i' my head,
How can I write what ye can read? -
Tarbolton, twenty-fourth o' June,
Ye'll find me in a better tune;
But till we meet and weet our whistle,
Tak this excuse for nae epistle.