Одесса-мама есть, была и будет!

ОДЕССА-МАМА
ЕСТЬ, БЫЛА И БУДЕТ!

Была Одесса-Мама, есть*, и будет.
И от неё нисколько не убудет! -
Который век развозят эмигранты аромат
Её жаргона (и её ж-таки девчат!),
А всё при ней - и Опера и Дюк,
Привоз и Ленин у вокзала, клёшность брюк, -
(хоть мода переменчива,  как ветер,
в Одессе также, как везде на свете!), -                -
Суровые ряды курсантов Мореходки
В пивной "Гамбринус" (Ёрш из пива-водки!)
Живи Одесса вперекор всему!
Дари нас пищей сердцу и уму! -
Тех, кто уехал, кто остался -
Кто одесситом как-то раз назвался
И остаётся, где б ни оказался.
И тех, которые в ней не были ни разу,
Но любят до беспамятства её, - Заразу!
Как не любить её за юмор дивный,
которым ,кажется,
и воздух в ней прпитан. -
Ведь даже и коктейль "Дюк"
стоил ДЕВЯТНАДЦАТЬ,
А "Одесситка" - лишь ПЯТЬ ДВАДЦАТЬ
Хрушёвско-Брежневских рублей
И в "Коктейль-Холе" и в буфетах кораблей!...

---------------------------------------------------------
* - см. ниже зарисовку с натуры Георгия ГОЛУБЕНКО "Жора с Большой Арнаутской"



Георгий ГОЛУБЕНКО.
 
      ЖОРА С БОЛЬШОЙ АРНАУТСКОЙ.

        (Записовка с натуры).

Когда, как сказал поэт, вашу хладную душу терзает печаль, или вы вдруг действительно поверили, что Одесса уже не та, и она перестала вырабатывать юмор, как противоядие от окружающего ее безумия, что спасало наш город во все времена,

 
- купите билет на трамвай и поезжайте на "Привоз". Там в рыбных рядах, за прилавком, заваленным тушами толстолобиков, огромными блинами камбал, золоченой скумбрией и серебристыми карпами, священнодействует Жора.

Продавец и рубщик рыбы. Худощавый пожилой человек с лицом библейского мудреца.

Знаменитый на весь "Привоз" Жора, чей острый язык может сравниться только с острейшим разделочным ножом в его умелых руках, который сам Жора романтически называет "рыбным мачете".


- Люди! - проповедует Жора собравшимся вокруг покупателям. - Если вы зададите вопрос, у кого здесь можно купить свежую рыбу, то я отвечу вам правду, какой бы горькой она ни была: у меня и только у меня. Конечно, вам тут многие скажут, что их тухлая камбала свежа, как поцелуй невинной девушки. И вы можете им поверить!

 
- Жора указывает на стоящих за соседними прилавками рыбных торговок, одетых как огородные пугала. - Сильны чары этих сладкоголосых сирен!

 
Но только я вам продам такую рыбу, которую действительно можно сесть и кушать, а не лечь и умереть. Свежайшую рыбу, потому что ее не только сегодня поймали, но еще и быстро вытащили.

 

- Мне какую-нибудь крупную и недорогую, - просит Жору очередной покупатель.
- С превеликим удовольствием, Изя! - отвечает Жора. (Почему-то всех свои покупателей он называет Изями.) - Предлагаю коропа. Свежайший.

 
Сценаристы: Владимир Алеников, Георгий Голубенко.
Ах, тебя это не интересует!.. Ну тогда - барабулька. Вкуснейшая! Или глоська, без единой косточки.

Ах, тебе и это по барабану... Угу... Значит, тебя устраивает костлявая, невкусная и несвежая, главное - чтобы была большая и недорогая?
Да?

Так что же ты мне сразу не сказал, что тебе на подарок?

- Толпа покатывается от хохота.

- А тебе кого порубать, Сарочка? - спрашивает он у покупательницы с явно рязанским лицом. (Всех своих покупательниц он, как вы поняли, называет Сарами.)


- Мне бы бычочков парочку на уху, - вздыхает та.

- Мужу в больницу... Такой малоприятный диагноз...

- Ой, перестань! - отмахивается Жора.

- Скажи своему Изе, пусть не берет в голову!

Разве эти врачи что-нибудь соображают?!

Даже самый умный из них, академик Филатов, и тот почему-то работал сразу в двух направлениях:
улучшал людям зрение и изобретал эликсир для продления жизни.

Слышишь?! Как будто бы не понятно, что в нашей стране, чем человек меньше видит, тем он дольше живет...

- А ты что стоишь, Сарочка? - обращается он уже к другой покупательнице. - Тебе почистить твоего судака?

- Но это же, наверное, дорого...

- А что, твой Изя приносит тебе мало денег? Так я тебя сейчас научу, как увеличить их количество.

Берешь большую эмалированную кастрюлю или ведро, кладешь туда деньги, которые у тебя есть.

Запомнила? Так. А потом бросаешь туда дрожжи... Давай я почищу за полцены.

- Нет, - говорит покупательница, - я уж как-нибудь сама... Если вы не возражаете...

- Да я-то не возражаю, - говорит Жора. - Сама так сама. А вот рыба этого не любит.
Она любит, чтобы шкуру с нее снимал профессионал. А готовить хоть ты умеешь, Сарочка?

Или тоже как-нибудь?
Женщина смущенно молчит.

- И как вам это нравиться?! - возмущается Жора. - Ни шкуру снять она не умеет, ни приготовить.

Зачем же так издеваться над бедной рыбой? Ну скажи, женщина, тебе бы понравилось, если бы с тебя снимал платье какой-нибудь недотепа, который не только не умеет его снимать, но, кроме того, еще и не знает, что делать с тобой дальше?..

Хорошо. Я почищу тебе бесплатно. И еще подарю рецепт, приготовь по нему своему Изе фаршированную рыбу.

Надеюсь, ему понравится. Во всяком случае, выплюнуть ее он всегда успеет.

- Боже! Какая роскошная Сара! - застывает Жора перед очередной покупательницей.

- А с каким вкусом одетая: зеленые рейтузы, красная кофта, желтый берет - просто какой-то павлин, честное слово!


- Не забывайте, Жора, что вы женатый человек! - окликает его торговка с соседнего лотка.

- Но я же только смотрю, - отвечает ей Жора.

- Конечно, я помню, что я женат. Но можно подумать, если человек на диете, так что, он уже не может посмотреть в меню?..

В жизни не видел такой красоты, - продолжает он любоваться клиенткой, разделывая ей огромную рыбину.

- Хотя, как говорится, omnia praeclara rara et fronti nulla fides*.

- Вы знаете латынь? - удивляется кто-то из очереди.
- А как же? - обижается Жора. - Я же учился в Ватиканском университете вместе с Папой Римским.

- Как разделывать камбалу? - ехидничает очередь.

- Нет, строго отвечает Жора. - В Ватиканском университете я изучал латынь.

А как разделывать камбалу - это я там преподавал.

У меня, между прочим, и здесь есть ученики, - указывает он на трех молодцов, работающих рядом.

- Правда, они способны только на то, чтобы отрезать рабьи хвосты и головы.

Раньше учеников было больше. Но кто ушел в украинский бизнес, кто в украинскую политику.... Остались самые толковые.


- Дядя Жора, - спрашивает один из учеников, - а какая все-таки разница между глосью и камбалой?

И одна плоская, и другая...
- Ну как же, - разъясняет Жора, - камбала - это большая рыба, килограммов на пять,
а глось - маленькая, граммов на двести.


- А может глось вырасти до размеров камбалы? - интересуется ученик.

- Ну если правильно настроить весы... - отвечает учитель.

Одесское солнце, устав от собственного жара, падает за корпус "Фруктового пассажа". Очередь постепенно тает. И я подходу к Жоре, чтобы поговорить "за жизнь".

- Меня здесь считают самым умным человеком на весь "Привоз"! - хитро щуря свои иудейские глаза, говорит Жора и смахивает с прилавка рыбную чешую.

- А знаешь, как это получилось? Ну, самыми умными на "Привозе" вообще всегда считались евреи.

И вот несколько лет назад все они стали подходить ко мне и спрашивать:
ехать им в Израиль или нет?

И всем я говорил - да! Обязательно.
Они и решили: раз такой неглупый еврей, как Жора, говорит нам, что надо ехать,
- значит, надо ехать.

И уехали. А я остался. Ну откуда же им было знать, что я албанец? Теперь я здесь самый умный.

- А сейчас к вам приходят за советами? - спрашиваю я.

- Бывает, кивает Жора. - Вот вчера приходил один из мясных рядов.
"Что мне делать, Жора? Я обидел мать, места себе не нахожу...".

Во-первых, - говорю, - пойди и немедленно извинись. Нет такой обиды, которую бы мать не простила своему сыну.

А во-вторых, перестань себя так уж сильно терзать. Смотри, Бог создавал человека целый рабочий день.

Наверное, это и есть время, необходимое для создания человека.

А тебя родители создавали максимум минут десять.

Естественно, что ты получился немножечко недоделанным...".

- А секреты профессии перенимать ходят? - интересуюсь я.

- Стоял тут один целый день, - отвечает Жора, - смотрел, как я работаю.

"Восхищаюсь, - говорит, - вашими умелыми руками.

Как у вас все так ловко выходит: четыре удара - и хребет пополам.

Еще четыре удара -и второй хребет пополам. У меня так не получается".
"А кто вы такой?", - спрашиваю.

- "Массажист"... - Жора хитро подмигивает.

- А латынь вы что, действительно изучали? - пристаю я.
- Конечно, - кивает Жора, снимая свой брезентовый фартук. -
Правда, не в Ватиканском университете, а, как все интеллигентные люди, в советской тюрьме.


Но какое это имеет значение? Просто с моими данными в тюрьму было попасть значительно легче.

Ну что ты на меня так смотришь? В пятидесятом году они меня взяли.

Месяц держат, второй, а потом приходят и спрашивают: "Ну что, придумал наконец, за что ты у нас сидишь?".

- "А что тут придумывать, - отвечаю, - за то, что у вас батя мой сидит уже восемь лет как албанский шпион".

 

- "Так-то оно так, - говорят, - только это нам не подходит.

Товарищ Сталин сказал, что сын за отца не отвечает".

- Ну это, говорю, - он, наверное, про своего сына сказал".

Тут они как обрадовались! "Так это же, - говорят, - совершенно другое дело".

И вкатали мне сколько могли за оскорбление товарища Сталина....

В общем, что теперь вспоминать!

Сейчас все мои прокуроры и следователи уже давно пенсионеры, приходят ко мне за рыбой, и я им продаю, только толстолобик не рекомендую.
Зачем?
Если у людей и без того такие непробиваемые лбы, то куда им еще и толстолобик?

Быстро темнеет, мы с Жорой выходим с "Привоза" на Большую Арнаутскую улицу.

- Да, - говорю я ему, - жаль, что у вас все так нехорошо получилось.

Вам бы в молодости учиться, а потом выступать на эстраде.

- Так я на "Привозе" выступаю уже сорок лет, - философски отвечает Жора.

- Можно подумать, сильно большая разница.

Особенно сейчас, когда все наши великие юмористы разъехались кто куда, и теперь, чтобы попасть на их концерт, нужно платить бешеные деньги,
- так люди приходят ко мне, и всего за несколько гривень имеют и свежую рыбу, и почти что свежую шутку.

Ты мне другое скажи, - вдруг останавливает он, - придут когда-нибудь времена, чтобы мы жили по-человечески?

Я пожимаю плечами.

- А я вот верю, - и Жорины глаза опять загораются дурашливо-пророческим блеском.

- У нас же такие люди! Вон в газете написано:

"Девять месяцев донецкие шахтеры не получают зарплаты.

И только теперь, на десятый месяц, они начали голодовку".

А до этого что они ели, спрашивается? Да с такими людьми!..

Я тебе так скажу: чтобы в нашей стране настала хорошая жизнь, нужны две вещи
- чтобы народ наконец начал работать, а правительство наконец перестало!

 
И, попрощавшись со мной, он уходит к своей семье.

На Большую Арнаутскую улицу опускается неописуемая майская ночь.
Падают звезды.

И, глядя на них, я оптимистически думаю, что сколько бы их ни упало или ни закатилось куда-нибудь за горизонт, на нашем одесском небе их всегда останется более чем достаточно. 


      
              26 августа 2008 года.