Поломка

Стоя у открытого окна и рассеянно стряхивая сигаретный пепел то себе на тапки, то мимо пепельницы, она вдруг поняла – надо идти. Так дальше нельзя. Всё это может плохо кончиться, а ей этого пока ещё не хотелось.
Её радовали солнечные лучи, порывающиеся сквозь обрывки голубых облаков, сверкающие снежинки, играющие дети, движение машин. Всё это обозначало для неё, что жизнь существует. Это было для неё важно.
Немного потоптавшись у зеркала,  она попыталась заплести косички и уже начала это делать. Но  вдруг, что-то заставило её задуматься, застыть.  Пробили часы. Она вздрогнула, схватила круглую щётку для волос, быстро расчесала волосы и затянула резинками  два хвостика. Липучая застёжка на дутых синтетических сапогах несколько раз порвала тишину. Она снова вздрогнула.
- Надо идти… надо, - сказала она вслух,  будто успокаивая саму себя.

Морозный скрип снега  взбодрил её. Она шла, полная решимости  и погружённая в свои мысли.

«Когда я уходила, били часы. Сколько раз? Не помню… И часы я забыла… А телефон? Блин… тоже оставила… Это всё бессонница и рассеянность. Только бы не опоздать, а то он уйдёт, и что тогда… завтра?.. нет, я не хочу завтра, я не выдержу! Нет, сегодня! Я больше не могу. Может быть, спросить, который час, и не мучиться? Нет… я … стесняюсь. Надо же… я стесняюсь. Так нельзя. Ну ладно, ладно… я иду уже, я сама иду…Как-то холодновато. Ой! Зачем же я пешком пошла! Вот до чего дошло! Было бы удобней на трамвае…две остановки… Какая же я…»

Наступала  фиолетовая часть удачного зимнего дня, называемая сумерками.
Окна первого этажа обнадёживающе светили. Мимо прогрохотал трамвай. Едва не поскользнувшись на блестящих рельсах, она перешла дорогу и подошла к зданию. Навалившись всем телом и скользя ногами по мокрой  от талого снега плитке,  она открыла тяжёлую дверь и вошла внутрь. В помещении было темновато, людей не было. В окошке регистратуры маячило грузное женское тело, затянутое в белый халат. Она подошла.
- Скажите, пожалуйста, а в каком кабинете принимает  терапевт?

От волнения она произнесла эти слова громче,  чем следовало.
«Блин… Что же я так ору… Наверное, это потому,  что не разговаривала ни с кем несколько дней…»

В конце тёмного коридора под белой дверью яркая полоска света резанула глаза.
Она постучала.
-Да-да, входите, - сказали с той стороны,  и она открыла дверь.
-Здравствуйте, присаживайтесь, - молодой человек в халате едва взглянул на неё. – Давайте вашу карту.
- Что?
-Вы же взяли свою карту в регистратуре? – он повернул голову и посмотрел на неё. Его взгляд показался ей каким-то странным и знакомым.
- Ой, нет, я не взяла… - растерялась она. – А что - нужно?
-Ну да, - сказал он, улыбаясь, -  я же должен вас записать, я же веду приём.

«Надо как-то начать… Необходимо взять себя в руки и начать. Просто начать говорить. Надо постараться, иначе он не поймёт ничего и всё будет зря… Так… Сейчас…»

Она глубоко вздохнула, стянула вязаную шапку, на мгновенье зажмурила глаза и снова вздохнула.
 - Так. Я сейчас всё объясню. Понимаете, я заболела… Так необычно заболела, понимаете… Я долго думала, что со мной, не могла понять и только недавно, наконец, до меня дошло.
-Да что же с вами? Ну-ка снимите дублёнку, вот вешалка, плечики, давайте…

Она вскочила, размотала шарф, повесила одежду на вешалку и снова села около стола.

«Надо как-то поспокойнее… Сердце стучит… Главное, не потерять мысль, попытаться её донести до него… Я волнуюсь… Я не сумасшедшая, нет… Просто волнуюсь…»

- Понимаете… Я сейчас скажу, только не сочтите меня за чокнутую… Я сейчас скажу…
-Да говорите уже, - сказал он спокойно. – Давайте, не стесняйтесь.  Я постараюсь вас понять.
-Да, но всё ведь так необычно…
-Хорошо, вы не чокнутая. Продолжайте.
-Ладно. Убедили, я начинаю.
-Стоп! Где я мог вас видеть? Ваше лицо мне определённо знакомо.
-Не знаю…

«Блин… Только бы не сбиться… Он что, подумал что я двинутая и решил запутать меня? Хотя, можно понять… Я действительно странно себя веду.  Надо собраться. И расслабиться. И просто говорить…»

Не отводя глаз от неё он подвинул свой стул ближе и произнёс:
-Вы где живёте?
-Вокзальная 2 квартира 14, а что?
-Возле почты?
-Ну да, а что?
-Ну конечно! Это вы!
-То есть…
-Ну вы каждое утро заходите в трамвай возле почты, там я вас и видел! – сказал он с нескрываемой радостью.
-А.. ну и что?
-А я живу там, чуть подальше -  на пересечении Вокзальной и Кооперативной. Там сажусь на «однушку» и еду до поликлиники.
-Вот оно что…

Она поправила волосы и  склонила голову чуть набок.
«Пусть он меня запутывает, но я почти успокоилась.  А может мне кажется, и он сможет меня понять?.. Я почти успокоилась… Это хорошо.»

Он продолжил.
-Я сажусь всегда в конце вагона, ехать мне далеко. А вы всегда заходите в переднюю дверь и стоите там, возле кабины. Вы никогда не садитесь, наверно потому, что вам ехать всего три остановки.
-Да… Вы наблюдали за мной?
-Ну да, немного… Вы поймите…Просто вы  так всегда смотрите в окно… обречённо что ли. Вам грустно?
-Не совсем… Хотя, наверно бывает… часто…
-Простите, вы хотели рассказать…
-Да. Понимаете я почувствовала, что больна чем-то… внутри… Но я уверена, что это… как сказать… это не органы, они в порядке…
-Вас что-то беспокоит?
-Да… Понимаете, так необычно… МНЕ СЛОМАЛИ ДУШУ…

«О, господи! Я сказала это! Уф… Теперь только бы не остановиться… не растеряться…»

Она заёрзала на стуле и расстегнула пуговицу на кофте.
 
-Вот как… Ну… рассказывайте, когда это произошло, при каких обстоятельствах, что было причиной, это важно.
-Понимаете… Я такая…  Немного… Не знаю… Не как все, что ли…
-Это нормально, в этом нет ничего такого, уверяю вас!
-Да…  Но… Очень сложно жить, когда не терпишь чего-то…
-С чего всё началось?
- Ещё осенью, я ехала в трамвае от подруги. На мне были новые сапоги. Я вошла в трамвай и села. Потом вошла какая-то тётка, наступила мне на ногу и сказала…
-Что сказала?
-Ну… Что, мол, расставила тут свои сапоги… Никакого уважения к старшим, и так далее… А сапоги дорогие. С тех пор я никогда не сажусь в трамвае.
-Понятно.
-Правда? - она подняла глаза.
-Продолжайте.
-Потом был случай…  Меня толкнули в магазине, у меня выпал пакет молока и треснул… Молоко разлилось. Поднялся шум, меня заставили за него заплатить.
-Печально.
-Да, печально и несправедливо, я ведь не виновата в том, что меня толкнули. Меня люди просто не замечают. Будто я прозрачная.
-А где вы работаете?
-В детской библиотеке.
-Понятно.
-Теперь вы подумали, что я книжная крыса и синий чулок? Вы не правы.
-Нет! Что вы! – он встал из-за стола, приоткрыл окно и закурил, стряхивая пепел в цветок на окне. – С чего вы взяли? Разве я смеюсь над вами?
-Нет…  Ну просто в библиотеке… принято считать, что там работают какие-то неудачники… Тем более в детской…
-Да бросьте! Говорите дальше.
-А почему вы курите в кабинете? Разрешается?
-Да приём уже окончен и в поликлинике не осталось почти никого. А что, вам неприятно?
-Да нет, пожалуйста, это я так, спросила. Выходит правда, что многие доктора курят.
-Выходит так. Говорите дальше, не отвлекайтесь.
-Цветок простудится, мороз на улице.
-Хорошо, я закрою окно. Говорите.
-Если мне в магазине что-то не нравится или  на меня не обращают внимания, я разворачиваюсь и ухожу. Это очень неудобно, ведь я иногда не могу купить каких-то нужных вещей только потому, что мне нахамили. Я поняла, что у меня просто сломана душа. Вы можете что-то сделать?
-Надо подумать…
-Только не говорите, пожалуйста, что у меня обычная депрессия и мне надо попить какие-нибудь успокоительные травки. Я почему-то с детства боюсь больницы и врачей. И стараюсь не ходить сюда, в поликлинику. А сейчас я поняла, что нужно, потому что чувствую, как она болит. Буд-то половинка отломилась…- она прижала руку к груди.

Он прошёлся по кабинету. Повисла пауза.
-Скажите, а вас как зовут?
-Надя…
-Значит, Надежда. А меня  Паша…
-Значит, Павел, - сказала она бесцветным голосом.
-Надя, скажите, а вы пробовали улыбаться?
-Это когда уголки губ направлены вверх?
-Да! – рассмеялся он. – В вас ещё осталась капля юмора!
-Нет, я не умею улыбаться.
-Надя, а вы попробуйте, прямо сейчас! Попробуйте!

Он присел на корточки рядом с ней и положил свои ладони ей на колени.
-Попробуем? Давайте, поднимайте вверх ваши уголки, ну же! Нужно постараться.
-Но… я не умею…
-А плакать вы умеете?
-Я давно не плакала… и не улыбалась…
-А целоваться умеете? Пробовали целоваться?
-Я не помню, это было давно…  Я забыла.  Забыла,  как это делается, я не могу это делать просто так, с кем-нибудь.
-Надо стараться! Иначе, зачем вы сюда пришли?
-Не знаю… я хотела…
-Вылечиться? Ведь вы шли к доктору на приём?
-Ну да…
-Давайте пробовать… Вы у врача, вам ничего не сделают плохого, забудьте все ужасы, которые вы слышали о докторах-убийцах. Постарайтесь. Давайте начнём с улыбки. Попытаемся.

«Как быть? Он просто вынудил меня на откровенность… Он прав… Я стараюсь… Губы натягиваются… Пересохли от мороза, потому что я не смогла выбрать помаду в аптеке. А продавец сказала – всё перед вами, девушка, выбирайте… Я стараюсь… Только бы не заплакать… Что же это такое…»

Слёзы брызнули из её глаз, покатились по щекам, затекая в приподнятые уголки губ. Она натянуто улыбалась и плакала.

-Ой, да что же это, - произнёс Паша, недоумённо улыбаясь.- Как это у вас получилось?
-Я не знаю, - всхлипывая и почти переходя на рёв сказала Надя. – Оно само… Я не хотела…
-Ну вот что, Надя, - спокойно и почти строго сказал он.
-Что?..
-У вас действительно сломана душа.
-Правда?
-Да.
-Вы поняли всё, да?
-Ну конечно…
-А я так боялась  идти…  Я боялась, что меня опять не поймут, как в магазине…

Он снова сел за стол и продолжил.
-Итак, Надя, что мы имеем…
-Что?..
-У вас сломана душа, так?
-Ага…
-Надо что-то делать, правильно?
-Надо…
-Запасной души у меня, к сожалению,  нет, но я могу вам предложить кое-что взамен.
-И что это будет?
-Я могу вам предложить СВОЁ СЕРДЦЕ.
-Как это?..
-Оно слишком большое для меня одного, поэтому оно сможет давать тепло вашей душе без всякого ущерба. Так мы сможем восстановить повреждение вашей души.
-А как это сделать?
-Что?
-Ну как… я не поняла… греть теплом… согревать…
-Знаете что, - он посмотрел на часы. - Поехали домой, нам ведь по дороге?
-Ну да…
-Вот и хорошо…

Они вышли из поликлиники и направились к  трамвайной остановке. Он бережно держал её за руку, что бы она не поскользнулась на какой-нибудь льдинке.
А уже через минуту в заднем стекле трамвая можно было различить силуэты двух людей, сидящих рядом в самом хвосте вагона.

«Блин… Что это?.. Я сижу в трамвае…  Понимаете, сижу!..  На сиденье! И не боюсь, что кто-то споткнётся о мои ноги… Да…  Вот до чего дошло…»


навеяно стихотворением Янки Михайловой, которое находится вот здесь 

http://www.stihi.ru/2008/10/09/1858