Дмитрий Липскеров

   См "The best Plays..."  - там ВВЕДЕНИЕ.
  Пародий много - ВВЕДЕНИЕ одно!   



                Дмитрий Липскеров

                РУКА НА АСФАЛЬТЕ
                метафизическая драма
                для двух голых актёров

Холодное белое пространство. В глубине окно, распахнутое в ночную бездну. Из глубины доносится тяжёлый гул. В чёрном квадрате окна спиной к залу – ОН. Под безжалостным светом ламп светится белым телом на простыне – ОНА.

ОН (почёсывая голый зад). Я поймал муху. Здесь, на окне. Она так нежно жужжала в кулаке. Я хотел, чтобы она навсегда осталась со мной. Оторви ей крылья, - подсказал отец. Но без крыльев она уже не хотела жужжать, только всё кружила молча по подоконнику. Я раздавил её. До сих пор помню беспомощную податливость маленького тельца. А ночью нас разбудил мрачный лязг и гул. Мы бросились к окну. Танки шли по улице. Страшные железные жуки с горящими глазами. И вдруг отец вскочил на подоконник (вскакивает), вытянул руки – вот так (вытягивает руки вперёд) и прыгнул вниз. Колонна не остановилась. Его оторванные и вдавленные в асфальт руки стоят перед глазами. (Шум моторов всё громче.)
Прошёл год. Они вновь идут на репетицию парада. Сегодня мой черёд. Я слышу голос отца, зовущий меня. (Собирается прыгнуть вниз.)

ОНА. Фигли так разоряться, оттого, что прибор не сработал? Я, что – первая у тебя?

ОН молчит, вытянув руки и подняв одну ногу.

Сразу бы сказал. Греби сюда, будешь перенимать опыт.
ОН (не меняя позы). Так это не кара Божья?
ОНА. Я тащусь! У меня знаешь сколько таких было?
ОН. Ну тогда другое дело. (Спрыгивает с подоконника, идёт к НЕЙ. Останавливается.) Нет. Не могу!
ОНА. Во долбанутый!
ОН. Не могу при свете.
ОНА. Ты чё – самый торчь!
ОН. Смотрит же.
ОНА. Бог?!
ОН. Зритель.

ОН подбегает к выключателю. Темнота. Шаги. Скрип.

ОНА. Да не так. Вот так… Вот так… Вот так…

Нарастающий гул моторов, лязг гусениц.

Вот так… Вот так… Во-от та-ак!

Её голос звучит, пока последний зритль не покинет зал.
(Совет публике: ориентируйтесь на светящиеся надписи «выход».)