клинопись

Ничтожество! -
Так говорю, смеясь
в порыве страсти самолюбованья.
Ничто из множества
туманных склизких клякс
в тетради дармовой чистописанья,
унылых букв на вырванном клочке
упрямо разлинованной страницы,
с монеткою, зажатой в кулачке
(орёл! - загадываю.
решкою - приснится)
Закатится, - сыщи ещё! - пригнись
и ползай на коленках, пыль глотая.
Да, тут такая клинопись, Ларысь,
что и прабабушка, почти уже святая,
не угадает тёмного числа
и, не прозрев неведомого чуда,
махнёт - "Оставь! Бог с нею...
Ремесла
ещё никто не обретал по блуду"
Да, тут такая канитель, - успей слови.
А проворонил, - не бывать проворным
тебе ни в смерти прыткой, ни в любви
нерасторопной.
Плачем беспризорным
не выкупишь наития слова
и не заманишь погостить мгновенье
вдруг-осознания - счастливою была
в прикосновенном поцелуе вдохновенья.

- За что?!
- Ничтожество! -
смеюсь и ухожу
от непонятливых, от "нет, не показались!",
вам оставляя белый шум и жуть
и чёрную (чернее нету!) зависть.