О шестерках, стуке, задницах и аристократах духа

Чего-то поднадоела мне горделивая фразочка: «Я не шестерка, стучать не буду». Решила повредничать на данную тему.
Итак, представим ситуацию:
Вы, личность, необогащенная излишними материальными благами и связями с сильными мира сего, но несомненно духовно богатая. После рабочего дня Вы бежите домой с выражением лица некормленого зайца и целлофановым кульком, в котором болтаются одна морковка, одна луковка, полкочана капусты и кило картошки. Либо физиономия Ваша напоминает горделивую морду лица откормленного хомячка, а руках две фирменные полиэтиленовые авоськи из ближайшего гипермаркета, заполненные польскими огурцами, английской говядиной, греческими мандаринами и прочими гримасами недоразвитого социокапитализма. Выражение Вашего лица и содержимое сумок, не столь существенно. Важна сама ситуация, заключающая в том, что четверо крупных нелюбезных молодых людей взламывают дверь квартиры.
Молодые люди вам незнакомы, так же, как дверь, квартира и ейный хозяин. Человек Вы несомненно благородный и хотели бы предотвратить преступление, но по здравому размышлению понимаете, что если хоть один из мрачных молодых людей слегка звезданет Вас кулаком по голове... В общем, при условии состоявшегося контакта Вашей макушки и чужого пудового кулака, вторая половинка и наследники рода, клацающие дома зубами в ожидании принесенной провизии, останутся голодными, как минимум сегодня вечером, а как максимум всю жизнь будут недоедать, ибо кормилец двинул кони в борьбе за мировую справедливость. Поэтому Вы бежите бодрой рысцой дальше, изображая в одном лице сразу трех буддийский обезьянок. Конечно можно позвонить в милицию… Но ведь Вы не шестерка и стучать не будете. Поэтому и не стучите.
Теперь слегка меняем ситуацию и представляем, что взламываемая милейшими вьюношами дверь знакома, так как вкупе с квартирой принадлежит Вашему другу. Тут конечно стоит восстановить справедливость, но как я уже упоминала, расстановка сил очень невыгодна, а дома голодная семья, поэтому вы опять разыгрываете роль маленькой стайки нелюбопытных обезьян и, трепетно прижимая к груди торбочку с провизией, метётесь домой. Прискакав к семейному очагу, Вы, движимые благородным желанием помочь ближнему, несомненно, звоните по телефону. Естественно не в органы. Вы звоните другу и ставите его в известность о подозрительных столярах, тусующихся возле двери. Поздравляю Вас с началом процесса преобразования в шестерку, ибо другу Вы таки банально стуканули.
А теперь еще раз видоизменим ситуацию и представим, что мальчики с крокодильими лицами взламывают Вашу личную дверь. Видя такой акт вандализма по отношению к семейному гнезду, Вы быстренько звоните в милицию, потом выламываете штакетину из ближайшего забора и прыгаете вокруг злодеев с пугающими воплями, пытаясь продержаться до приезда подмоги в погонах. Когда на милицейском газике прибывают бравые парни с резиновыми дубинками и табельными пистолетами, Вы поначалу испытываете чувство невыразимого облегчения, напоминающее ощущение на сидушке давно вожделенного унитаза при расстройстве желудка. Затем эйфория спасения проходит и начинается чувство справедливого негодования на тему: «Какого хрена моя милиция меня не бережет?». Милиция на закономерный вопрос дает закономерный ответ, что в их отделении работает сто сотрудников, а жителей на подведомственной территории примерно тысяч пять, поэтому при всем желании беречь денно и нощно каждого гражданина представляется весьма затруднительным. Сотрудник милиции не бетман, да и бетману не под силу круглосуточно наблюдать за пятьюдесятью людьми сразу. На прощание посоветовав Вам установить железную дверь и помнить, что спасение утопающих – дело рук самих утопающих, представители органов отбывают в свой офис. А Вы за семейным ужином еще долго возмущаетесь на тему, почему ни одна соседская падла не позвонила в милицию. Почему-то рассуждения на тему, что соседи не шестерки и поэтому стучать не будут, Вам в голову не приходят…
Вывод:
Благородные вопли на тему «Я не шестерка, стучать не буду» заканчиваются ровно в том месте, где начинается задница горделивого аристократа духа.