***

Ты достаешь из жизни своей длинной
Листы, обрывки книг старинных...
И рвешь на части свою душу,
Себе вменяя, что сей труд разрушил

И вдруг, на полке самой нижней,
Ты видишь переплет из кожи, книжный...
И нежно, как чистейший бриллиант,
На стол кладешь ты древний фолиант.

Рукой проводишь, стороною тыльной,
По древней коже, весьма пыльной.
Затем, от возбуждения дрожжа,
Ты отворяешь не спеша

Сей переплет,
Алкая знания под ним,
Как будто станешь ты непокорим
Пред ясным ликом скорой смерти.

Ты прав, пред ним, пред ликом этим,
Ты чист. Прозрачен... Столь же светел,
До той поры, покуда помнишь ты
Простое слово из любой главы

Во книге детства в памяти своей,
Что сохранилась вплоть до наших дней,
И понимаешь всю чистоту и непосредство
Той непорочной жизни детской.

Лишь в том я вижу наше утешенье
В эпоху сию смутную порабощения,
Что вечны лишь воспоминанья
Того прекрасного создания,

Что было нами до всего того,
Что было с нами и что произошло,
Доколе мы не стали тем, чем стали -
Прочнее книжной пыли, холоднее стали.