Трудень 1997

                Горемычная

Как ходили горемыки
По белому свету,
По белому свету,
Утирали слёзыньки,
Утирали слёзыньки,
Нескладухи сказывали,
Нескладухи сказывали,
Про то, что где видывали.

Тому году счёту нет,
Как в дорогу отправились,
В дорогу отправились-
Судьбою погонялися,
Судьбою-плетью погонялися,
Плакали-прощалися,
Плакали-прощалися,
Да во пояс всем кланялися.

Разболелося сердечко
Не за то что во миру,
Не за то что во миру
Суетою одолелося.
Оно то разболелося
За бескрайне полюшко,
За бескрайне полюшко,
Да за степь красавицу.

Как свято было душеньке
Птахой поднебесною,
Птахой поднебесною
Петь да песни звонкия.
Да на влажну травушку
На ночлег ложитися,
На ночлег ложитися,
Ночкой покрыватися.

Легко наше бремечко,
Да больно вот за матушку,
За матушку сыру землю
С пелен нас возрастившую.

Говорили странники,
Утирали слёзоньки,
Утирали слёзоньки,
А люди усмехалися,
Люди усмехалися,
Да глядели искоса,
Да глядели искоса
Как на лишённых разума.                1996 г.

               
                Моя радость

Вспоминай моя радость
Сладкий запах тимьяна,
В летнем воздухе слушай
Аромат диких груш,
И теперь, когда наш след
Снегом замело уж,
Жги костры,
В косу, вплетая цветы.

             Чист твой румянец на щёках,
             Мой ангел трескучих снегов,
             Луна обожжёт твои крылья,
             Но знай, с тобой моя земная любовь.

Ветер поднебесной тиши
Неумолчно поёт о тебе,
О том, как светел твой взор,
Непознаваем твой путь,
О том, что ты там, где заря,
По колено в зелёной траве,
И что, в твою косу, вплетены
Душистые весенние цветы.

             И то, что чист твой румянец на щёках,
             Мой ангел трескучих снегов,
             Луна обожжёт твои крылья,
             Но знай, с тобой моя земная любовь.





                1996 г.






                Распрощавшись…

Распрощавшись с солнцем,
И разведя костёр,
Путник одинокий
Положил поклон,
Глаза, поднявши к небу
Тихо прошептал:
«Господи, помилуй…».

Птицы что-то пели
Во святой тиши,
Да озеро туманилось
Качая камыши.
Спокойно, вольно, чисто,
И босой ногой,
Луна пошагала
Над гладью водяной.

Поутру, так же, путник,
Котомку возложив,
Посохом отмерит
Заповедный мир.
И в обнимку с ветром,
Как в последний раз,
По дороге в вечность
Уйдёт он прочь от нас.




                1996 г.







                Киржач

Эх, Киржачским хороводом
Песни нищие на паперти,
Обьюродевшие в корень,
Ты руби их, не жалей.
Я готов принять
Удел печальников-
Парное молоко
С землёю на зубах.

Без имени, без отчества,
Бесприютным рабом Божьим,
Насыпь свежую целую,
Видать следующему мне,
Благочестивым обычаем
Сбираться восвояси,
Выплесть поясок
Из последних дней,
Для последних дней.

Но, затворили свои двери
Перед просящим хлеба,
Стали жить да поживать-
Сошли с ума.
Всё отребья гнушались,
Да искали оправдания,
Исписали всё стихами-
Вилами по воде.

Мы с детских лет костром пропахшие,
Потерявшиеся в кочевьях птиц,
Клавшие отай поклоны истово,
Покривилися, да не в первой,
Не в первой меня отпаивать настоями,
Не в первой краюху льда за шиворот,
Как опрокинулась хоробрая дружинушка,
Да запекалася алая кровь на моих кудрях.

Да как же так,
Да мне бы на коленях,
Каждую былиночку к сердцу
Приложить-расцеловать,
Так и привык,
Что слаще мёда лебеда,
На том и споткнулись
Просветлённые головы.
                1996 г.




                Марьюшка

Набирает Марьюшка
Да студёну водицу,
Да студёну водицу,
Во глубоком прорубе.

Ой ты, моя водица,
Во горе, во печали я,
Во горе, во печали я,
Да во слезах страданиях.

Мой, да добрый молодец,
Ко мне уж не воротится,
Ко мне уж не воротится,
Да к отцу свому да матери.

Заходил калика-ветер
На моё крылечечко,
На моё крылечечко,
Да всё про беду сказывал.

Что, погиб мой добрый молодец
Во чужой сторонушке,
Во чужой сторонушке,
От супостатов-ворогов.

Юдоль мне вышла горькая,
Но живо упование,
Живо упование
На Матерь Богородицу.

И Пресвятую Троицу,
Да на святых угодников,
На святых угодников,
Да на их молитвочки,
Да на их молитвочки
За нас недостойных,
За нас недостойных,
Никуда не годных.

                1996 г.










                Танаисень

Когда ещё солнце
Над полями не воссталося,
Да дубравы
Не напились чиста воздуха,
Соловей шальную песню
Не затягивал,
Да росою
Травы не умылися.
Поднимался ото сна,
Да добрый молодец,
Добрый молодец,
Да родом с Дона-батюшки.
Быстрой реченькой
Воспитан был да сызмальства,
Да кудри русые
Ветром степным прочёсывал.
Как по дорогам
Босы ноженьки исхоживал,
Да ни за ради
Злата с сребром изнуряем был.
Дождями сохраняемый,
Ветрами погоняется,
Да чтобы с матушкой-землёю
Породнитися.

Как Отец с небес
Укрыл да степью вольною,
Да вот сторонушкой,
Беда не ходит-то.
Отправляли в путь-дорогу
Плачем травушки,
Да отзвонили во церквах
Судьбу пророча.
Добром на зло
Отмерил люду изгоняющему,
Да не в угоду
Устроению его ложному.
Не имущему в душах
От Духа Истины
Хотя б единой
Капли сожаления.
И больше не ходить
Лесною чащей,
Да дорогой дальней,
Так отпеваем он
Багряным месяцем,
Багряным месяцем
Братцем милосердным.
Своей матушке,
С отцем на утешение,
От слёз пролитых,
Да за сына Мертваго.

Отзвонили, да отпели,
Приоткрыли дверцу,
А с земли на небо
Больно долог путь,
Не судите строго,
Добром помяните,
Ну, а что стяжать, чем жить,
То не мне учить.

                1995 г.


 



                Свечка

Ой, да свечка
Свет небесный,
Да во исцеление души,
Плоти немощной греховной,
Да любви моей притворной,
Ах, как я жажду тишины.

Где соскрести б былые думы,
Да берёзовой метлой
Гнать покуда хватит силы
Ворох искушений лживых,
Да припугнуть лютой зимой.

Через поле,
Да на холм,
Да, босой по снегу,
Ты крести меня водой,
И отпусти туда где не был,
Ты крести меня водой,
 И отпусти на небо.




               


                1995 г.










                Ругаться миру (Мешковина)

Святая мешковина,
Да цыпки вековые,
Как цепи на морозе
Ко грязной груди пристыли.
Чего искать, где рыскать,
Зачем стол накрывать,
Поднялся и пошёл
Ругаться миру,
Раз жил не зря,
То есть чего сказать.

         В сугробе под ветвями,
         Как травы подо льдом,
         Плачет, плачет кто-то,
         А ну посмотрим,
         А ну посмотрим
         Авось да прорастёт.

А ты крестись
Не спеши,
Здесь спокойно,
Светло, да просторно,
Батюшка Спас
На хоругвях,
Да степь ковыльная
Песнями манит.
Как обещать,
И не споткнуться,
Высеки лицо лестовкой-
Выбивай дурь с головы.

           Тугим узлом
           Вяжи свои страдания,
           За бдения с яслей до гроба
           Жди прощения…
           Жди прощения…
           Жди прощения…

А ты меня как не корми,
Я всё волком в лес гляжу,
Что под рубаху схоронил,
Так, то Отец благословил,
То Отец благословил
Нераскаянную грусть,
Нераскаянную грусть,
Даст Бог, раскаюсь-
Не сопьюсь.                1996 г.



                Слёзы

В прорубе виднеется
Утеха беспечальная,
Ледяным осколком
Радует глаза.
Сизокрыла птаха
Кружит напевая
Над смолёной лодкой
Замёрзшей в толще льда.
А мои родные
Веточки не в горе,
Инеем покрылись
Шапка да воротник.
На санях зарывшись в сено
Суждено мне греется,
Да полозом дубовым
Путь держать в Сибирь.

              И когда я позабуду
              Всё что я пел,
              И когда я оставлю
              Всё чем я жил,
              Я возьму с собою плач
              И твои слёзы.

Собирай пожитки
Листьями берёзы,
Дырявою котомкой
Их на спину возложив.
Поперёк дороге
Выйди мне навстречу,
Друг другу поклонимся
Вровень до земли.
Чтоб снова затеряться
Валенками худыми,
Отогрев слезами
Замёрзшее прощай.
И за зимним солнцем
Уходи по ветру,
Чтоб потом сказать:
«Как звали, так и поминай».

              И тогда я позабуду
              Всё что я пел,
              И тогда я оставлю
              Всё чем я жил,
              Я возьму с собою плач
              И твои слёзы.                1996 г.


                Стало страшно (Архипка)

Запрягай Архипка,
А то стало страшно,
Околели руки-
Не сложить перстов.
Ко святой водице
Не припасть губами,
Да не греют душу
Угли от костров.

А вы, везите меня кони,
Да через овраги,
По седым полям,
Да на небеса,
А на тёмном небе
Звёздочки с луною,
А от тёмна неба
Не отвесть глаза.

Белогривы кони-
Серебряны копыта,
Под дугой бубенчик,
Да золота узда.
А над нами ангел
Шелестит крылами,
В шёлковых одеждах,
Да с песней на устах.

                1995 г.




                Смертушка

Смертушка-голубушка,
Да чёрные глаза,
Аще нам тебя бояться,
То уж и не петь.
А как пойдём по свету,
Ежели не устрашимся,
Ни гроша, ни хлеба
В карманах не иметь.

А что там будет дальше,
Большой чин, иль воля,
Иль плясать под дудку,
Или строить дом.
Да уж лучше б воля,
Походить-поплакать,
Здоровы гулять да петь,
Но сказ мой не о том.

А как мало на свете
Истинных осталось,
А из тех, кто был
Все почили уж давно.
Но не оскудеет,
Как бы не стращали,
Что наган, что плеть,
Нам уж всё одно.

                1995 г.







                Казак

Жил был казак Матвей Корнеев,
Жил как умел, душою не кривил,
Был жизнь готов отдать за Мать-Россию,
И за награды совесть не пропил.

Годы шли своею чередою,
Куда его дорога только не вела,
Был на Урале он, и был в Сибири,
От нашей деревушки в двух верстах.

Жены его семь лет уж как не стало,
Детишек нет, не пришлось растить,
Так не спеша, он к дому ворочался,
Вознесеновских встречая на пути.

Его тот дом, ни от кого не охранялся,
Живи, кто хочешь, да и что в нём хоронить,
Кровать да стол, табуретки да иконы,
В Вознесеновке один он лишь так жил.

К колодцу подошёл, испил водицы,
Всё также, только во дворе бурьян,
Давно пора мне косу наточить бы,
Да уж, и скоро на покос пора будет идти.

И не смог сдержать казак слезинку,
Так радостно вдруг стало на душе,
Ежели б дали мне, ещё бы жизнь прожить бы,
Я жил бы также, и умирал бы на родной земле.

                1995 г.









                Яблоня

Калитка резная,
От калитки тропка,
К яблоне цветущей,
И отдохнуть немного,
Присел я на скамейку,
Облокотясь на столик,
Взглянул вверх и подумал-
Зачем суеты столько?

Ты деревце стоишь вот,
Ты каждому на радость,
И хочется мне, как и ты,
Вкушать такую радость.

                1996 г.


               





                Испрашивая покой

У иссохшего родника
Испрашивая покой,
Я остался бы навсегда,
Навсегда остаться с тобой.
Провожая в зарю дорогу,
Что узором повилики вышита,
Да гурьбою лохматой исхожена-
По предстательству рабов Божьих.

Позабыв о своём возвращении,
Собирая плоды одиночества,
Сохрани и спаси непотребного,
Упокой вся от века усопшия.
Помяни материнские слёзы,
Да отца помяни седины,
Успокой всех по миру ходящих-
Не имущих где главу преклонить.

Я знаю волки у нас не сытые,-
Заступись Егорьюшка,
Нам ещё надоть пожить,
Да и детей растить.
А они ещё босыми
По росе не бегали,
Да ключевой водицы
Не вытирали с уст.

Боль…
Где-то под одеждами таится,
Отрешиться
От повседневного аккорда,
Завязывать ленты
У берегини на рубцах,
Уснув на дороге,
Как камень под ногой,
В безмолвной глубине,
Спокойным, что для глаз
Незряча сердца боль.



                1996 г.






                Произрастай зерно…

Произрастай зерно,
Да выше пояса,
Во ржаны хлеба
Золотым колосом.
Тебя на ветряной
Мельнице смолю,
В чистую муку-
В муку белую.
Каравай спеку,
Да на луг снесу,
В вышитом платке
Пташек подчевать,
Буду, с ними я,
Разговор вести,
Да, хмельна вина пить
С хлебом в прикусочку.

         Пальцы, дрожащие от ветра,
         Согревая пламенем свечи,
         Истосковавшись по родному
         Откровению духовной чистоты.

А как пойдём, потом,
Да хороводом петь,
Аль мы не вольные,
Аль мы не певчие.
Да по Руси летит
Стая белая,
Над куполами кружит,
Над святым крестом.
Вот она то волюшка,
Вот где души вымыты,
Да, только снова на луг,
Пить что осталося.

        Молчаливым и прозрачным
        Возвращусь к себе домой,
        Да, слезами окропляя
        Придорожный травостой.

                1996 г.
 



                У реченьки

Как у быстрой реченьки,
В заливных лугах,
Во зелёных травах
Кони ходят резвые.
И только стук копыт,
Точно перезвон,
Куда то зовёт
В края нездешние.

А во краю чужом,
Брат ты мой, да как-то боязно,
Как-то не по душе
Совсем не наш распев,
Да тут другой расклад,
И звонари с печей,
Уже который год,
Не соизволят слезть.

Да только бы пожить,
Но вот не в силах одному,
Лезть во гнёзда свитые,
Днями проросшие,
Годами мытые,
Мазаные глиною,
Со чужих горбов
Взятой непрошено…

                1996 г.