Кое-что о торнадо

     Хэнк выглядел опечаленным.
     – В чем дело? – спросил я его.
     – Произошла катастрофа, старик, – грустно сказал Хэнк.
     – Ты не сохранил свой последний стих?
     – Хуже.
     – У тебя рухнул винт?
     – Хуже, старик, намного хуже.
     – Боже мой, Хэнк! – воскликнул я. – Ты был у врача?
     – Со мной все в порядке.
     – Так что случилось?
     – Я залил пивом свою любимую книжку, – голос Хэнка дрогнул.
     – Надо же, – я улыбнулся, стараясь, чтобы Хэнк этого не заметил. – Но это поправимо. Купишь себе новую, такую же.
     – Невозможно. Это был «Кровавый рассвет» Спиллейна, экземпляр с авторскими пометками.
     Я едва удержался от смеха. Антикварный экземпляр «Рассвета» я подарил Хэнку в прошлом году на день рождения. Но Хэнк – завистливый сукин сын. Он завидует успешным литераторам, успешным поэтам, успешным журналистам, успешным редакторам, успешным менеджерам, успешным политикам и шоуменам. В тот раз он сделал вид, что с подарком я промахнулся.
     – Выпьем пива, – предложил я и сунул ему банку «Будвайзера».
     – Это еще не все, – сказал Хэнк, открывая банку. – Это только часть катастрофы. Можно сказать, ее верхушка. Представь, старик, громадную ледяную гору и «Титаник», прущий на нее со скоростью 22 узла. Тогда ты поймешь, о чем я говорю.
     – От тебя ушла Лиззи?
     – Лиззи? Причем тут Лиззи? – Хэнк бросил пустую банку в корзину и промахнулся. – Лиззи тут совершенно не при чем.
     Я протянул ему вторую банку «Будвайзера».
     – Старик, – сказал Хэнк, открывая банку, – я уронил диск с «Фантомасом» и наступил на него. Пришлось выбросить.
     – Это и есть твой «Титаник»?
     – Нет, это я просто к слову. Чтобы ты почувствовал атмосферу катастрофы. Представь себе покрытый тучами горизонт где-нибудь в Техасе и огромные столбы торнадо категории F5, прущие на тебя со скоростью 400 км/час.
     – Не могу представить такое. Скорость, с которой обычно движутся столбы, – 40-50 км/час. А 400 км/час – это, наверное, скорость ветра.
     – Вот поэтому, старик, тебе не даются стихи. За всю жизнь ты не написал ни одного приличного стиха. У тебя слишком трезвое воображение. А трезвое воображение – то же самое, что отсутствие воображения.
     – Мы говорили о катастрофе.
     – Отсутствие воображения – вот настоящая катастрофа.
     – Ты пришел, чтобы мне это сказать?
     – Наверное. Я уже не помню.
     – Хэнк, – сказал я, – если хочешь, я дам тебе своего «Фантомаса» на неделю, все три фильма.
     – Спасибо! –  прочувствованно сказал Хэнк. – Это хорошая идея. Сегодня мне нравятся блондинки. А Демонжо – самая очаровательная блондинка, из тех, что я видел на экране и в жизни.
     – Когда тебе захочется посмотреть на брюнеток, приходи – у меня все фильмы с Джиной Гершон.
     – Сколько очаровательных женщин в мире, а, старик? – Хэнк похлопал меня по плечу. – Мир, наверное, не так уж плох, если в нем столько очаровательных женщин, блондинок и брюнеток?
     – Добавь еще к ним шатенок.
     – Верно. И не важно, крашеные они или нет, в парике или без парика.
     И Хэнк засмеялся своим отрывистым сухим смехом.