Неровно тлеет по России. Киев

Рассвет всползает по стене теней
И плотно сжатые уста целует статуй.
Истощены глаза минувших дней,
Надежды чьи обращены на запад.
Молитва, что предшествует Христу,
Лишь разминает мышцу своеволий.
Сион швыряет грозди в пустоту -
Текут сока томительных историй.
Ты сам в себе распят, и властелин
Всех воскрешений, вольных и невольных.
Так гул высот доходит до низин
Языческих огней первопрестольной.
Завышено чуть правое плечо,
По рангу продиктованных условий.
Как губы ты целуешь горячо,
Как наливаются они горчайшей кровью!
О музыкант, о бард, о винодел, о Вакх,
И Бах в тебе померк, и Босх, и ныне
Ты низвергаешься в пригрезившийся ад,
Чтоб воспарить? Тождественный равнине,
Как ты широк на жестах и в плечах,
Как щедр нерв, пульсирующий грубо!
Ты слишком горд в замашках палача,
Сентиментально страждущего чуда.
Дамоклов меч да на Сизифов труд!
Паяц-юродец нежно смотрит в омут.
Твои века, как реки, не пройдут -
Так нищие идут от дома к дому
И собирают рай свой в шалаше
На исповедь иль проповедь стихии.
Лампадный огонёк в твоей душе
Неровно тлеет по России. Киев.




* Черновое приложение 1.
 
Контрапунктическая фуга
Юлой, волчонком без примет,
История и сила трупа
метает козыри по кругу.
Нам выпадает крести? Крест.
С улыбкой знойного нахала
Наступят новые утрА.
ПоднЯтый ворот опахалом -
замкнувшийся финал с началом -
рифмующий все времена.



** Черновое приложение 2.

Мне здесь каждая улица
жмурится.
Я на каждый подъём
живьём.
На кинжал,
на крючок
брюхом
девятимесячным.
тетива выдержит?
Имя вырежет
глаз проём
в голубеющем сите
воздуха.
Карты розданы.
Жгучим оловом
не огнивом-огнём!
Золотой
купол выменем
к небесам опрокинутым -
стон.