Я биение гулкое сердца читаю по эху...

Я биение гулкое сердца читаю по эху,
чуть прилипшему к стенам, пропитанным солнечным светом
У меня есть в запасе сто тысяч безумных секретов
и - как многие здесь - я скучаю по тёплому лету,

А за чёлкою прячу немые глаза-акварели -
вот зачем мне нужны эти частые долгие слёзы.
Я без спроса впитаю все сны и улыбки апреля,
рассмеюсь тихо-тихо, но тут же вдруг стану серьёзной.

Меня душит моя бесконечная вечная память,
прогрызая ходы в тайники, погреба и подвалы.
Я хотела б забыть, зачеркнуть, затереть и оставить
всё, что с болью в груди я тогда на листах рисовала.

Только небо, наверно, имеет своё представленье,
сколько можно и должно раскалывать душу на части,
Чтобы позже, лицом утыкаясь в колени,
понимать: вот оно - беспросветное светлое счастье.

Чтобы выйти из дома и, щурясь от яркого солнца,
родниковую свежесть едва распустившихся почек
С кашлем хрипло втянуть - и услышать: внутри разобьётся
то, что раньше казалось немыслимо твёрдым и прочным.

И какое-то страшное чувство свободы...

Словно пёс заблудившийся тычусь в колени и ноги.
И предательски зверский по прошлому мучает голод.
Но к чертям!
Нужно времени просто немного,
чтоб тебя отыскать, обежавши проснувшийся город,
лапы в кровь истерев
и продрав глотку яростным лаем.
К чёрту небо...
Ведь с этой минуты дорогу
на земле - не на небе - и только к тебе выбираю.