Исповедь

Отец Маркел проснулся под утро с голодно-сосущей болью в желудке. Вставать не хотелось. Но обострившийся гастрит вещь неприятная, поэтому Маркел прошлепал босыми ногами на кухню, изъял из холодильника банан и съел. Заморский фрукт принес облегчение и возможность продремать еще несколько часов до рассвета. Вылазить из теплой постели не хотелось по-прежнему. Однако, скоро Пасха, и в церкви требовалось его обязательное присутствие.
По пути к Храму Господню отец Маркел постоянно крестился, пытаясь отогнать греховные мысли о том,  что обострившийся гастрит есть следствие Великого Поста. На пороге церкви он степенно кивнул рьяно верующей старице: «Храни тебя Господь, Марья». Бабулька разулыбалась беззубо и ответила: «Благодарствую, владыко». Сзади топотали узнаваемо-тяжелые шаги дьяка Михаила. А затем послышался его трубный глас: «В Храм Господень женщина должна входить, покрывши волоса!» «А что более важно: искренне прийти к Богу или спрятать волосы?» - мягко ответствовал незнакомый женский голос. Отец Маркел с интересом оглянулся и понял, почему это женщина вызвала столь необычный по нынешним терпимым меркам протест Михаила. Сейчас церковь стала более терпимой, пускают женщин в брюках и с непокрытой головой. Но вот эту женщину пропустить без платка в храм было практически невозможно. Длинные распущенные волосы, цвета червонного золота вызывающе блестели. Они выглядели удивительно мягкими и пушистыми, рука невольно тянулась, чтобы их погладить. Солнечный свет, проникая сквозь мозаичные разноцветные окна, не задерживался на золотых окладах икон, а стремился коснуться этих странных волос, словно живущих своей жизнью. Казалось, что в церкви стало светлее.

«Наденьте платок!» - жестко сказал отец Маркел. Женщина вздохнула и достав из сумки тончайший черный платок, напоминающий испанскую мантилью, накинула его на голову. Затем, не поднимая глаз, обращаясь к Маркелу, спросила: «Имею ли я право лечить людей?»
- Вы врач? – в свою очередь спросил отец Маркел.
- Нет. Я лечу методами, которые официальная медицина не приемлет. Больные, приходят ко мне в надежде выздороветь и выздоравливают.
- Народная целительница?
- Можно сказать и так.
- Но ведь это грех большой! Вы обманываете людей!
- В чем обманываю?
- Вы не лечите! Это гипноз и самовнушение.
- Возможно. Только я кладу руку, читаю молитву и люди здоровы. Разве важно как именно они выздоравливают?
- Это обман.
-А разве это так важно? – горячо сказала женщина – Разве не важнее, что они становятся здоровыми? Вот дьяк Михаил. У него жена. У нее нет ни профессии, ни образования. Что с ней будет дальше?  Он на ней женился, когда девчонке было 18. У них пятеро детей. Когда родился шестой ребенок, семимесячная девочка, Михаил запретил ее класть в инкубатор, сказал, что как Бог распорядится, так и будет. Девочка умерла. Это же убийство!  Разве это допустимо для человека, не говоря уж о священнослужителе? Он возлюбил Иисуса не для Иисуса, а для хлеба куса!
- Нельзя судить.
- Да? Неужели? А Вам не кажется, что для того, чтобы люди доверяли церкви, сами священнослужители должны соответствовать христианской морали? Ваш моральный облик и есть неотъемлемая часть Вашей работы!
- Вы забываетесь! Вы указываете церкви как ей поступать!
- Извините. Я пойду. 
Женщина, коснулась руки отца Маркела и впервые глянула ему в глаза. Затем резко развернулась и вышла. В церкви стало как будто темнее. Священник потер словно потеплевшую от прикосновения визитерши руку и нахмурился. Интересно, показалось ли ему то странное сияние глаз? Морок, наваждение, - подумал отец Маркел. И выкинул странную женщину из головы. В церкви полно было важных дел. Более священник не вспоминал ту визитершу. Она словно выпала из ее памяти.
Через два месяца дьяк Михаил ушел от жены к другой женщине, за что и был лишен сана. А гастрит отца Маркела никогда больше не беспокоил. Прошел, как и не бывало.