опус 16-й Островитянин

...По искренней вере,
по сути,
до дна,
и моря, и донца колодца,
любая страна в острова мне годна,
где жить и работать придётся.

Я мог ошибаться.
В одном только прав,
- а правым быть очень непросто -
себе выбирая закрытый анклав,
мой сказочный  дом или остров.

Немного таких неприкаянных душ,
бродяг и уставших скитальцев,
кому выпадал неожиданный куш –
земля, где хотелось остаться.

Мне крупно везло – не ломалось весло,
и лодка не ведала течи...
Что было, то было. Быльём поросло.
Другим мне похвастаться нечем.

Добраться сумел до широкой воды.
Не верил, что так и отпустят.
Но море замыло метаний следы,
открыло мне новое устье.

Я - вверх по реке.
Сперва налегке,
без всякой ненужной поклажи.
С годами всё больше добра в рюкзаке.
Ошибок же – полные баржи.

На громких порогах, изгибах реки,
по склонам,  в обрывы и ямки...
Не все добровольно идут в бурлаки
и тянут пожизненно лямку.

Здесь редким подарком равнина и плёс,
реки столбовая дорога,
когда отдыхаешь от...   праведных слёз,
скопившихся в дланях у Бога.

Умыться слезами  Господь не спешит.
Так мало наплакано мною...
А теми,  со злости, когда я грешил,
Умоюсь своей пятернёю.