Моё сердце

Мое сердце будет биться для тебя,
Даже тогда, когда ты отвернешься,
И твой нежный силуэт растает в сумерках октябрьских слез
Навсегда.

Мои сны – это наивный каприз
На горизонтах онемевшей зимы…

Когда маленький ангел затерян в лабиринтах мира,
Он прислоняется к обледеневшим стенам чужих безразличий.
Он смотрит на иссохшее солнце небесного омертвения,
Когда его мокрые щеки блестят
Бесконечной кристаллической рябью.

Мои сны – это твой голос,
Звучащий смятением неразрешимых исканий.
Звучащий безудержным воплем радикальной невозможности.
Я раздавлен, разрезан, истерзан и распят
Пред тобой
В прозрачности иллюзий.

Лишь Отсутствие зияет в просвете бытия,
Обнаруживая и обрушивая мои границы
Воспоминанием о твоей улыбке.

Спонтанная мимика твоих образов необратимо умирает
В омерзительном цветении моих спрятанных взглядов.
Твой смех слишком близок, и я вырываюсь
Пролиферированными пульсами разорванных птиц.
Мне больно.

Язык маскирует страх,
Но он двуличен вдвойне,
Будучи выставленным к девальвации обозримого торга
На предательстве коллективного равновесия.

В логове церковного симулякра.

На грязной кушетке психиатрической стигмы.

Среди тусклых самообманов сомнамбулической тошноты.

Код сохранен в духоте различающего тождества –
Я инсталлирован объективированной тварью,
Зависшей
В вязкой матрице
Дурной диагностической имманентности.

Она слепа, словно гром над вспотевшим коматозным лесом.
Она – суть забвение, которого нет.

Но я храню твоё дыхание
Как чистую инаковость священных утопий.
Я осязаю ливни твоих нисхождений,
И в эти призрачные мгновения
Зов онтологического шума
Вторгается ослепительным светом
На берег нового дня.

И едва уловимая фоновая тревога,
Снискав бред и зло,
Распадается сентиментальными осколками снежной весенней слабости
В невинности желающего смеха
Вселенского производства.

На руинах отсроченного времени.

И мы танцуем, двигаясь континуально.
Мы длимся,
Переплетаясь как целующиеся дети.

Переплетаясь как грозовые облака в искрометной невесомости.
Переплетаясь как ветвящиеся сети капиллярного сознания.

Как микроскопические трещинки на шершавом ландшафте.
Как жалобное, экстатическое дрожание утренних капель.
Как восставшие после сезонного оцепенения больничные краны.

Переплетаясь как Шакти и Шива.

Переплетаясь как цифровые пучки
В безмерно безгрешном оптоволоконном анаморфозе.

Мы - обнажённая длань,
Трепетно мутирующая Таласса,

Ибо

Мое сердце будет биться для тебя,
Даже тогда, когда ты отвернешься,
И твой нежный силуэт растает в сумерках октябрьских слез
Навсегда.

2005