Александр Македонский. ч. 19 архив 2004

В Индию – за смертью.

И вновь на месте не сидится,
Гнетут бессонница и страх
И вновь наш царь в поход рядится,
Весна, и Индия в кустах.   
В ту пору Индия на Будду
Уже молилась в полный рост.
Но я раскапывать не буду
Сей непростой, вполне, вопрос.
Её история по минам 
Прошла пятнадцать сотен лет.
В ней Шиве, Вишне и браминам,
Давали арии обет.
Пришли арийцы из Ирана,
Что не сиделось, не понять.
Народам бедность, будто рана,
Переселенье не унять.
Запретный плод, известно, сладок,
Загадка тайною манит.
Полно у Индии загадок,
И ныне Индия – магнит.
Наверно, солнечный экватор,
И плеск солёных, жарких волн,
Как поднебесный эскалатор,
Несёт наверх, видений полн.
Неисчислимые богатства
Из пальца высосал дурак.
И отыскалось сто на царство,
Охочих золота и драк.
Её неведомы пределы
Влекли искателей, бойцов.
Достигнуть Индии хотели
Три сотни рьяных молодцов.
Насчёт трёхсот, конечно, глупо,
Кто их, потерянных, считал.
Что ж, обойду скитальцев тупо,
Порядком с алгеброй устал.
Окраин Индии касался
Персидских орд колючий строй.
Здесь Дарий с Ксерксом просчитался,
Не подошёл индийцам крой.
Но вот беда пришла – не ждали,
Царь Александр, сорви глава,
Принёс с собой в такие дали
К объединению слова.
Для убедительности пущей -
Сто двадцать тысяч пеших сил.
Пятнадцать тысяч конных – гущей,
Идею кровью оросил.
Большое дело кровью склеить -
Задача первая царя.
Пора рычать, не стоит блеять,
Рубиться, проще говоря.
И целый год – сплошная давка,
Лишь два народа покорил.
Свободу чтят здесь, вот поправка,
И кто бы, что не говорил.
Среди индийцев нет согласья,
Коль малых царств полным полно.
И от идеи самовластья
Народу гадко и темно.
Одни царьки упали в ноги
Завоевателю земель.
Открыли тропки и дороги,
У Инда указали мель.
В союз с захватчиком вступали,
Склоняли голову пред ним.
Главенство в царстве уступали:
«Из рук твоих, о царь, едим»!
Кашмир, Пенджаб и Такташилы
Отдались Саше без труда.
Не нам судить, они решили,
Ведь мы – сейчас, а то – тогда!
Другие бились, словно тигры,
Живот бросая на мечи.
Борьба за родину – не игры,
Считают жизни, не мячи.
Цивилизация индийцев
Уже познала – Бог един.
Потомкам праведных арийцев
Один на свете Господин.
Такое знание вселяло
Надежду в варварском бою.
А душу верой наполняло,
И жаждой воли - на краю.
Поднялся Пор, глава Паура,
Отважный царь и властелин.
Его войска – вам не опара,
Не мёд, не сыр, не пластилин. 
Полсотни тысяч пехотинцев,
Четыре сотни колесниц.
Четыре тысячи гостинцев
Глядят с коней, из-под ресниц.
И к этой армии довеском -
Две сотни боевых слонов.
Шли по телам с ужасным треском,
Могучий призрак страшных снов.
На берегах реки Витасты
В одну две армии слились.
И греки здесь, подобострастны,
Впервые с «elephants» дрались.
Сражались долго, но успешно,
Болотом крови берег стал.
Индийцы гибли безутешно,
Для них час истины настал.
Царь Пор в плечо жестоко ранен,
Сопротивлялся до конца.
Был побеждён на поле брани,
Но не лишён страны венца.
Известно, храбрость покорила,
Отваге сердце – все блага.
И Александр разжал удила,
И Александр простил врага.
Он принял Пора, словно брата,
Его возвысил, обласкал.
Расширил царственные врата,
И через месяц – ускакал.
Наверно, Инда маловато,
А может, гвоздик был в заду.
Не заартачились солдаты,
Но тихо кликали беду:
Родных домов родные лики
Упрямо снились по ночам.
Былых побед былые блики,
Упрёком били по очам.
К тому же – тропики, однако,
Сезон дождей, сезон тоски.
Здесь не поймаешь в луже рака,
Да и не высушишь носки.
Спокойно – шутка, а серьёзно,
Коли пружина взведена,
Остановить войска не можно,
Пока не выпьешь рок до дна.
Привыкли к солнцу греки летом,
Тем паче, царь их – «Солнца сын».
А тут – дожди, разжиться светом
И Зевс не сможет, мрак и сплин.
Ликует Индия – муссоны,
От моря влагу нанесли.
Все джунгли давят на клаксоны,
Индийцы кушают мюсли.
Дожди – природа оживает,
Что – углеводы, кто – жиры.
И зимних ветров ожидает –
Муссоны засухи, жары.
В таком режиме киснут лица
У победителей племён.
Но, если батьке не сидится –
Не сложат копий и знамён.
Их ждал Пенджаб, и снова битвы,
Одна кровавее другой.
Одной ногой в болоте липли,
Другой - отталкивались в бой.
Хотели к Гангу подобраться –
Святая Индии река.
Но как, скажи, за дело браться,
Когда в фурункулах рука.
От вечной влаги и москитов,
От крокодилов и клопов,
От всех возможных паразитов
Зудели попы у полков.
Покрылись язвами и гноем
Победоносные бойцы.
«Мы так поём – совсем не ноем».
А вместо хлеба – огурцы.
Солдат бесили эритразмы,
Карбункул, эктима, сикоз.
От рек, озёр гнилых – миазмы,
От скользких фруктов – сплошь понос.
Экзема, рожа, панариций,
Флегмона, парша и фимоз.
Врагу не каждый покорится,
Но победитель всех – понос.
Такая вонь шла от фаланги -
Индийцы плакали навзрыд.
Куда – тылы, какие фланги,
Войска имели жалкий вид.
Пришлось сажать ребят на лодки,
И по реке назад сплавлять.
А самому, поев селёдки,
Солдат на берег отправлять.
По берегам народ селился,
Простые люди, рыбаки.
Но, под мечём, в вассалы влился,
Сопротивленье – не с руки.
Вот у малайцевской столицы
Пришлось сражаться, только в путь.
Вспотели даже рукавицы,
Царю пробило саблей грудь.
Да, Александр опасно ранен,
Но силы есть ещё, пока.
Он отмокал в походной ванне,
И вновь окрепли мозг, рука.
Пора, пора назад, в дорогу,
Здесь где-то рядом океан.
И вниз, по Инду, понемногу,
Минуя прасиевский стан.
Раздав команды, повеленья
По управлению земли,
Он объявил о намеренье
Отдать Неарху корабли.
А сам повёл через пустыню
Свои уставшие войска.
Не растерял в песках гордыню,
Но смерть солдатам от песка.
.......................