Звон именно с Той колокольни

       Если не использовать в своем творчестве, то можно и не знать, что такое терцеты и терцины, чем они схожи и чем разнятся. И это нормально. Ненормально, когда этими (или другими) терминами щеголяют, но путаются в них, не понимая сути, и вводят в заблуждение неискушённых.
       Терцетом в поэзии (понятие есть и в музыке) можно считать любую строфу из трех строк, могущую существовать как отдельно, так и в составе произведения, по структуре однородного или неоднородного. Получается, что хайку, японское трехстишие, законченное произведение, – тоже терцет.
       Терцины – это цепочка ямбических терцетов с определенной рифмовкой: средняя строка каждой трехстрочной строфы рифмуется с двумя крайними строками последующего трехстишия; для крайних строк первой строфы нет предыдущей средней строки, и они рифмуются только друг с другом (не запрещено рифме самой первой строки произведения повторяться в других строфах); цепь замыкается отдельной строкой, которая рифмуется со средним стихом последнего терцета.
       «Божественная комедия» Данте – это терцины.
      
       У меня тоже есть произведения, построенные при помощи терцетов. Скажем, мини-поэма «Дильноз» (http://www.stihi.ru/2009/04/20/619) сплошь состоит из ямбических трехстиший, каждое из которых есть строфа, заключает в себе мысли и чувства в завершенной форме. Но там цепь терцетов не есть терцины, ибо использована другая рифмовка, а именно: рифмуются друг с другом крайние строки в каждой строфе и средние строки двух соседних трехстиший (нечетного и четного).
      
       ...Достойный Оскара диагноз:
       поверхностность – недуг сердечный...
       От пониманья легче малость...
      
       ...В согласье будь с собой и веком...
       Но знай: глубь жизни быстротечной
       даётся трудно человеку...
      
       В произведении при таком способе сопряжения терцетов должно быть четное число строф. Это – ограничение, но зато отпадает необходимость в заключительной отдельной строке.
       Наверняка такой способ использовался и до меня. Быть может, он даже имеет устоявшееся название. Но я к нему пришел совершенно самостоятельно, независимо от кого бы то ни было, исходя только, как это всегда бывает у меня, из «внутреннего голоса», который, по моему глубокому убеждению, имеется у каждой массы исходного строительного материала. Улавливание голоса, определенного, непохожего на другие, которым материал может поведать создателю свою «душу», происходит на уровне ощущений и интуиции и вряд ли поддается формулировке или разъяснению. Только после того, как мне удается услышать голос материала, начинает разворачиваться строительство. А без этого у меня движение в более-менее значительной задумке невозможно. Потому-то любое из моих более-менее значительных стихотворений – индивидуальность по своей структуре и форме.
      
       Ямбические терцеты пошли в дело и при строительстве стихотворения «Дильдор» (http://www.stihi.ru/2009/04/28/5289). И хотя в его двух соседних трехстишиях тоже рифмуются средние строки, но в целом конструкция усложнена: сопряженные терцеты перемежаются двустишиями. Таким образом, в этом стихотворении, представляющем собой диалог двух героев (Он, безымянный, и Она, Дильдор), встречаются и сотрудничают Запад и Восток (итальянские терцеты и персидско-тюркские бейты). Взаимопроникновение и союз обеспечиваются еще и тем, что по ходу диалога герои дважды меняются «оружием»: вначале Он говорит трехстишиями, а Она отвечает двумя строками, потом Он действует бейтом, а Она парирует терцетом; в третьем, заключительном «раунде» – снова «рокировка».
      
       Трёхстрочная строфа использована также в стихотворении «В Бестляндии жирафов нет...». Но там случай и вовсе особый и интересный. Он требует авторского разъяснения, ибо некий «знаток» (из тех, про которых говорят: «слышал звон, да не с той колокольни») высказывал по форме стихотворения совершенно несуразные вещи.
       В этом ямбическом произведении две строфы, совершенно идентичные по своему строению (как и должно быть в строго гармонической структуре). В каждой половине по 7 строк, и она состоит фактически из двух строф: начального четверостишия и последующего трехстишия. Рифмовка в катрене – перекрестная (abab), в терцете – acc, то есть клаузула (окончание) его первой строки созвучна клаузулам нечетных строк катрена, а во второй и третьей – друг другу. Последнее обстоятельство даёт эффект усиления основного смысла строфы, заключающегося в завершающем стихе.
       Опять-таки, может, кто-то уже и применял именно такую септину, но для меня она совершенно оригинальна, к ней я пришел совершенно самостоятельно, исходя из того самого «внутреннего голоса» строительного материала.
       По общему числу строк в стихотворении – 14, его можно посчитать сонетом. Но это, конечно, не сонет, во всяком случае, не классический – не итальянский (вначале два катрена, потом два терцета) и не английский (три катрена и заключительное двустишие)...
      
       Как известно, форма – лишь одна из компонент стихотворения. Его вторая неотъемлемая часть – содержание. Без авторского разъяснения, как я убедился опять-таки на практике, не обойтись и тут. И не только для так называемого рядового читателя: редактор одного из литературных сайтов, на который я был приглашен его владельцем, дала понять, что стихотворение и бездарно, и бессмысленно.
       Приведу его целиком.
      
       Жираф недаром выше всех:
       усмотрит и мышонка.
       С ушей слона (как друг  – не грех)
       пыль может сбить мошонкой.
       Одно лишь «но»: жирафный смех! –
       В тиши!.. Доходит!.. Только!.. –
       Аукнется! И колко!..
      
       В Бестляндии жирафов нет
       в лесах (лишь в зоопарке).
       Зато настоян белый свет
       на водочке и старке.
       И есть клеймо: жираф-триплет
       раба, вора, кухарки
       там правит бал в запарке...
      
       Первая строфа – вступительная, подготовительная. Шутливым, ироничным манером и тоном (намеренно на грани фривольности) создается посыл: жираф выше всех, с высоты его положения ему видно всё; но есть и «минусы» – доходит долго; запоздалый смех (жирафный!) может выйти боком как самому «животному», так и окружающим.
       Вторая строфа – основная. В некой стране (которая, видимо, сама себя объявляет лучшей на свете!) в естественной природе жирафов нет, они – лишь в зоопарке. Зато всё и вся пропитано алкоголем. И судьба у Бестляндии неумолимая (клеймо): в ней правит система из трех составляющих (триплет) – раба, вора, кухарки. С вором нет вопросов: вор – он всюду вор и есть. Раб – живущие по нормам «чего изволите» и «чего прикажете». Иначе – то самое «молчаливое большинство», те самые «премудрые пискари», благодаря которым и существуют на свете неправедные режимы. А кухарка здесь – та самая, которую обещали научить, подпустили к важным делам, но научить так и не получилось. Словом, некомпетентный субъект. Понятно, что такая «троица» правит в запарке, как придётся, тяп-ляп. И главное, в Бестляндии действует не просто порочная система управления, а жираф-система. Которая зорко следит за всем, что «внизу» (усмотрит и мышонка). До которой, однако, всё поздно доходит. Которая смеется (действует) невпопад. Которая является приблатнённой (коррумпированной, криминальной), что и символизируется «фривольностью» второй половины начального катрена. И которой, рано или поздно, несдобровать (аукнется колко).
       И есть сверхзадача, выполняемая произведением.
       Бестляндия состоит из двух половин. Одна – правящая структура и её обеспечивающие (жираф-система и «троица»). А так как жирафов в естественной природе страны нет, то получается, что ее первая половина – это «зоопарк». Каждый его обитатель является на самом деле и рабом, и вором, и кухаркой. Вторая же половина – «леса», естественная среда, где обитает остальное население. Оно, с одной стороны, так или иначе свободно от «зоопарка», а с другой – представляет собой опору её настоящего и будущего, надежду на спасение всей страны.
      
       Приведённые разъяснения пришлось по внутренней почте сайта преподнести моей визави. По всей вероятности, не остался в стороне от них и владелец ресурса. Через два дня в короткой переписке с ним зашла речь и о редакторе: «Она у нас уже не работает». Не знаю, есть или нет в том доли и моей «вины», но уволенную особу мне стало как-то жалко...
      
       16.05.2009
       Исправления и добавления – 30.10.2009