Бессмертья трава

В тени луны,
На орбите луны,
В тени от самой далекой звезды.
Где же сбываются грезы и сны?
Вера – есть грезы и сны…

Там, где простерлись ночные поля,
Там зацветает –
Сладость и жуть для людей на века,
А для богов доступна ль она,
Вечность, трава, и века…

Ветер качает траву все сильней.
Это – призывы и стоны людей.
Это – проклятья погибших людей.
Ветер гудит все сильней…

Знают лишь боги дорогу туда.
Но одиноки ночные поля.
Вечность не собрана, гибнет она,
Мнется и сохнет трава.

Что же они не приходят? Тогда
Может, им вечность совсем не нужна?

– Может, и сами исчезли они
В свете померкшей звезды?

Что ж, если будет трава сожжена,
Боги сгорят вместе с нею дотла?
Тайна сгорит вместе с нею дотла?
Вера сгорит ли дотла?

Это мне ветер с луны рассказал:
Бог приходил и траву поджигал.
– Плакал ли он в миг, когда поджигал?
Плакал, траву поджигал…

«Ибо, – шептал он, страданье тая, –
Так и не понята песня моя.
Песня любви и тоски. Но когда
К ней примешалась трава?»

Спрашивал он у луны вновь и вновь:
«Разве любовь за награду – любовь?
Как же добро и награду смогли
Так перепутать они?»

«Разум и мир – эти знаки мои
Как заслонять научились они?
Как получилось, что правы одни
Честные судьи мои?»

Разум и смерть – разве большее есть,
Чтобы поверить, что тайное есть?
Чтобы прослушать законы сполна –
О, не мои! – самого Бытия…
Самого Бытия!..

В белых одеждах возносят мольбы
К трону Всевышнего дети земли.
Ночь над Вселенной. Но чистый хорал
Чистого слуха покой нарушал:

Вечность – обман,
Но и Время – обман.
Жизнь – лишь обман,
Но и смерть – лишь обман.

Что же, что вера есть грезы и сны?
Жизнь – тоже грезы и сны.

Так возникали помимо луны
Тени луны и орбиты луны…
Так возникали помимо Земли
В светлых просторах – иные миры.
В черных провалах – иные гроба.
Так зацветала бессмертья трава,
Сладкая эта трава…
Так, несмотря на пречистый хорал,
Бог приходил и траву поджигал.
Чтобы страданье забыть не смогли.
Грустные дети земли.
Это случилось во имя любви,
Ради великой, бессмертной любви.
Радость, как дар,
И смиренье, как дар,
Пел просветленный хорал…