дневник 6 июля 1998г

– И это половина лета!
Он: – Но ты ведь, кажется, расписала свою жизнь по периодам волнений.
– Ну да.
– Да? Хм. Послушай, ты одна?
– Да, да.
– И хочешь быть одна?..
– …
– Молчишь? Но как же? Откуда же ты рвешься – и зачем? Взгляни, как сладок и как тих покой. Как сон. Прими его!
– Смерть – покой.
– Эх, брось! И не болтай так больше! О смерти ты не знаешь ничего.
– Мы лишь затем рождаемся на свет,
Чтоб взбунтоваться раз против покоя.
Так вот – судьба и цель всего живого!
– Ой, прекрати рассуждения, прошу тебя!
– Прекратить? Но это еще сравнительно хорошие рассуждения. Почитай-ка учебник истории или философии, а потом говори! Они как будто поставили себе такую цель: писать как можно более нудно и отвратительно. Но почему? Зачем разделять гуманитарные науки и художественную литературу? То есть, вообще литературу, имея в виду не вымысел, а хороший слог. Ведь после такого учебника никто и в руки не возьмет ничего литературного. И потом, откуда такой оптимистический тон, откуда такое бухгалтерское отношение к словам «прогресс», «воспитание», «знание». Ведь все люди живут перед лицом смерти; зачем же об этом забывать?
– Ну-ну. Что же ты скажешь о свободе воли? Ведь ты утверждаешь, что разгадала загадку Стрельца.
– Ну да. Я говорю, что воля несвободна. Например, завтрашний день. Идти или не идти мне на балет (в смысле с кем идти)? К окончательному решению меня толкают разные силы. Положим, иногда и возникает иллюзия «я так хочу». То есть, я спрашиваю себя и отвечаю часто: «Я не хочу идти» – и мне кажется, это моя истинная воля. Но через секунду я думаю: «это воля моей трусости». А воля величия скажет другое. А воля гордости – третье. Какая воля во мне возобладает – так и случится, но я здесь не при чем.
– Ну-ну. Ты вольна верить или не верить в сказку. Ты вольна даже изменить действительность. Уехать из оренбургского кошмара – и эти призраки растают для тебя. Но отчего ты, действительно, трусишь? Ты иди на балет не ради счастья и будущего, а ради верности слезам. Ищи несчастий! И тоски! И позора!
– О да, это так. Пусть это будет формула моей жизни – надо научиться еще следовать ей. Но чтобы несчастье было глубже, надо позволить себе еще и надежду. На счастье. И само счастье. И к тому же, ведь не несчастий я ищу. Я ищу спасительное. Но  к чему мне хорошее? – хорошее, которое обращается неизменно в прошлое? Над плохим же прошлое не властно – ибо мы не хотим его возврата. Но есть еще последнее решение: разрешать несчастьям – и надежде, и спасительному – проходить мимо себя. Точнее, это последний бунт.
И я хочу, чтобы напрасно
Была мне молодость дана.
Пусть изменю я ей всечасно!
Обманет пусть меня она!
Ах, к чему мне призывать громы и молнии? И среди них я могу превратиться в камень. Может быть, мне лучше стремится к счастью?
– Может быть.