***
бесплодно прожитых лет и несбывшихся надежд…»
1.
Перрон, не ждущий пассажиров,
Стоянка – меньше трёх минут
Железным лязгом оглушила,
Как жизни замкнутый маршрут.
А рельсы тонко голосили,
Моргал свирепо красный глаз,
Когда вагоны уносились
Своей дорогой в поздний час.
Но я сошла на том перроне.
Молчал вокруг угрюмый лес.
Глухим далёким перезвоном
Последний замер стук колёс.
А ветер воем надрывался,
Кружился в пляске по путям.
На полузвуке оборвавшись,
Гудок прощально прокричал…
И я стояла на перроне,
Где мчались мимо поезда,
Как зек сбежавший, вне закона
Отрезок жизни переждав.
А поезда летели мимо,
И незнакомый спал вокзал.
Чужая жизнь неумолима:
Дурак от поезда отстал!
Перрон, что кадр из пантомимы:
Пустой, безрадостный рассвет…
А поезда летели мимо,
Как символ уходящих лет…
2.
Перрон, не ждущий пассажиров…
Минут безжалостный отсчёт…
Здесь время бег остановило.
Обратно поезд не идёт.
Утих внезапно буйный ветер.
Безлюден призрачный вокзал.
И рельсы, в бесконечность метя,
Вдруг оборвались в никуда.
Перрон, не ждущий пассажиров…
И тот же замкнутый маршрут…
Промчалась жизнь, как поезд, мимо.
Всё. Впереди – конечный пункт.
Х Х Х
Пролистала Судьба жизни книгу:
В чистом поле полынь да трава,
И ковыль – символ тяжкого ига
На пути к золотым куполам.
Вьются длинные ленты-дороги:
Там – с коня среди грязи долой,
На другой - зря истоптаны ноги,
Третья спросит оброк головой.
Больно ноют на теле занозы,
Скуден хлеб из руки палача.
Проливая горючие слёзы,
Одинокая тает свеча.
Шелестят, будто плачут, берёзы,
Тайны жизни и смерти храня.
Треплет ветер их тонкие косы,
Белый свет от очей заслоня.
Так уносятся годы пустые,
Жизнь проходит – была ль, не была?
Но горят, как огнём залитые
Золотые мои купола.
Х Х Х
Звезда катилась с небосклона,
И с ней угасла чья-то жизнь…
Цепями тяжкими окован,
Из века в век наш путь лежит.
Звезда упала и погасла…
На миг свободная душа
Решила: «Всё теперь подвластно!»
Свобода чудно хороша!
Она летела в ярком свете,
Сулившем счастье высоты.
Увы же! Замерла в полёте
У еле видимой черты.
Запретной зоны не касаясь,
Металась в поисках душа,
За всё, что в жизни не досталось,
Себя порадовать спеша.
Но стены, стены, - всюду стены…
Струился резкий белый свет,
Как проводник охранной смены
Блюдя поставленный запрет.
Не выдали ключа от рая…
В кругах – незримая тюрьма.
Крепка стена сторожевая,
Несокрушима и нема.
В своём кругу – тюрьма при жизни,
Посмертный круг жесток вдвойне…
И тянутся худые мысли
Вслед сбитой в небесах звезде…
Х Х Х
Выползает из-за тучи
Тонкий серп луны ущербной.
Длинных голых веток крючья
Рвут тумана шлейф усердно.
На колдобинах дорожных
Беспросветности унылой
Безразмерность дней тревожных
В грязных лужах тихо стынет.
Холодно под небом тёмным!
Блеск луны – не утешенье.
Бледный свет, он слишком скромен
Для хорошего затменья.
Затянуло ум и душу
Мутной серостью рутины.
И упала морда в лужу,
Потонув с мозгами в тине…
Х Х Х
Весна прошла бессмысленно, бездарно,
Стучится лето возле запертых ворот, -
Как символ дня и света ходят парно…
А дома злющая зима гостей не ждёт.
И завопит, растреплется ветрами,
Тепло гостей сквозь щели унесёт.
На ледяном дворе не балуют дарами.
И лето руку не протянет, не спасёт.
А за окном опять хорошая погода.
Грешно, дверь отворив, ненастье выпускать.
Замёрзшая мадам отгородилась от природы,
Наверно её под кайф в сугробе прозябать.
Лежит и дремлет полумёртвая царевна,
На сердце льда кусочек приложив,
Боясь однажды, встрепенувшись нервно,
Порвать оковы, возвратиться в жизнь.
Жестокость ледяного сердца всем известна.
Но не родился тот изысканный джентльмен,
При ком вдруг улыбнётся спящая невеста,
Откроет двери ветру свежих перемен.
Ну а пока лежи и спи в холодном склепе.
Скажи, на что надеешься взамен?
Твой терем льдом и снегом люто крепок.
Нет сил разрушить зимних сказок плен…
Х Х Х
Свидетельство о публикации №109051205327