Сорок шестой

Дело было во время той воздушной тревоги
За окном сыпал град искр желтых, живых,
Люди сеяли массы, закрывая дороги,
Закрывая квартиры, и свободу укрыв.

Я сидела у кресла, на полу, на холодном
У распахнутой двери – проездной экипаж
У ворот пробегая, задержался на Водном,
Задержался, устроив средь людей эпатаж.

И со старым роялем в одиночестве страшном,
Мне играл серенаду мой знакомый поэт.
Заглушая  сирены, он казался отважным,
Он казался прекрасным в свои сорок шесть лет.

Он играл очень дико, он творил очень быстро,
Ветер в окнах кидался от гардины к нему.
И, казалось, не слышал того буйного свиста,
Что снаружи противел лику игр перу.

Я измученным взглядом, отдаваясь творенью,
Тихо плакала в руки, сжаты плотно в кулак..
Взрыв, раздавшийся близко, очень близко  - мгновенье,
Нету больше пол-дома, и исчез черный фрак.

Повезло мне, не больше; с этой горечью старой
Отзываюсь на память фразой  тяжко-живой.
Поезд рано ушедший, и вагон запоздалый,
И вагон весь затлевший – номер сорок шестой.