Красный снег

"…после трех лет занятий Цзи Гуан снова стал спрашивать у учителя новых наставлений. И вот, в один из зимних дней, Цзи Гуан пришел к своему учителю, занимающемуся созерцанием в пещере. Попросив у входа разрешения войти в нее в качестве ученика, Цзи Гуан увидед, что Бодхидхарма, сидя лицом к стене, погрузился в состояние глубокого созерцания, и не обращает на него ни малейшего внимания. Однако Цзи Гуан не стал расстраиваться. Он знал, что все великие подвижники прошлого проходили немало тяжелых испытаний во имя достижения цели. День был ветреным и снежным. Казалось, что небо никак не может успокоиться, и вскоре снег засыпал послушника до колен. Он продолжал ждать у входа, ибо был вполне в состоянии выдерживать лютый мороз благодаря подаренной учителем практике "Изменений мышц, костей и сухожилий" и "Промыванию костного мозга". Увидев его настойчивость, великий тантрист Бодхидхарма спросил: "Ты уже долго стоишь под снегом. Чего ты ищешь?!"

Цзи Гуан ответил: "Умоляю тебя, сжалься и спаси несчастного смертного, и открой врата сладкой росы истины для блага всех живых существ!" Учитель  сказал: "Наивысшее таинственное Просветление нельзя обрести даже через множество космических циклов-кальп, его нельзя достичь, терпя нестерпимое и практикуя трудно- практикуемое. Твое сознание слишком легковесно и подвижно, желая с ним войти во Врата истины, ты будешь лишь попусту утруждать себя и мучить меня, понапрасну растрачивая драгоценное время, пространство и силы."

- Когда же ты будешь учить меня, о гуру? – нетерпеливо спросил монах.

- Когда снег станет красным, - спокойно ответил Бодхидхарма.

Тогда святой Цзи Гуан взмахнул тяжёлым большим кривым усским мечом, который всегда был при нем ещё со времён войны, и отрубил себе по плечо замёрзшую левую руку, а потом протянул её Бодхидхарме, демонстрируя тем самым чистоту своих обетов и помыслов. Бурно хлынувшая кровь внезапно окрасила глубокий хэнаньский снег в горах Сунь Шань. И так стоял он три ночи и три дня, пока он всё вокруг не стало совсем красным и ярким. Учитель невозмутимо промолвил: "Это нужно искать в себе самом. Все Будды трёх времён думали только об учении и забывали о собственном теле. Что же тебя беспокоит, о, монах?"

Израненный воин взволнованно воскликнул:

- В моем сознании нет покоя. Прошу же тебя, о, Патриарх, успокой его!

Тогда Патриарх спокойно ответил:

- А ты принеси мне его.

Цзи Гуан улыбнулся:

- Я нигде не могу его найти, Патриарх.

Позднее он стал известным всему Востоку от Японии до Бактрии великим мастером по имени «Хуэй Кэ», то есть, «Способный передавать мудрость.»

                Из «Книги Сумерек»


*******************************************************

Я сплю, закутавшись в модальность,
И, вплавившись в неё, как в шар,
Теряю время и реальность,
Тем обретая Б-жий дар;

Вот слева поле, справа – вьюги,
И Пушкин у ворот стоит;
И я аккадским буги-вуги
Вхожу в амдосский светлый крик,

Где высота, и непогода;
Там, в поле у семи ветров
Мы пьём прощение народа,
И зажигаем факел слов;

Судьбы нет, не прошу я свыше,
Я сам всё это сотворил,
Но охрани меня, Всевышний,
От матрицы всесильных сил -

«Он» всемогущ, но не всесилен;
И что такое там рука -
Пусть покраснеет снег обильно,
Ведь кровь - святее молока.

*****************************************

И зато, когда звякнет нам Будда,
Спросит, парни, ну что там ещё,
Мы ответим без всякой иуды:
«Ничего, ринпоче, хорошо!»



Наверху: всемирно известная картина японского монаха Сэссю Тойо "Хуэйкэ, отрубающий себе руку",(вертикальный свиток), так называемый период Муромати, 1496 год, водяные краски и тушь