Стихотворения 3 раунда под номером 3

БЛОКАДНИЦЫ
Елена Кораблева

Мы для вас - перебор страниц,
Кинохроники взгляд капризный.
Но за каждым из наших лиц -
По одной поседевшей жизни.

Мы твердили себе: "Держись!"
И кляли коммуналок клети...
Мы свою хоронили жизнь
В тех могилах, где наши дети.

Мы сходили с ума от мук -
Не от голода, нет, - от боли
Бесконечной тоски разлук,
В кулаки собирая волю.

Выживали. Палили хлам.
Тихо ждали - спасут, помогут...
И в убежищах, по углам
Мы учились молиться Богу.

Замерзал, умирал и выл
Ленинград, Петербург, наш Питер...
Мы его сберегли. А вы -
Вы живите за нас. Живите...

 СКОРО АВГУСТ
Дмитрий Шунин

Скоро август. Привычный маршрут номер восемь.
Всё длиннее дождями написанный текст.
И в природе, и в жизни приблизилась осень.
Что узнает про нас поколение next?

Кто-то свыше судьбу разложил по тарелкам.
Выбор есть, но в итоге - кресты и погост.
Выходных не бывает на кладбище, - welcome!
И помятый червонец лёг нищему в горсть.

Знаешь, папа,- а я уже в сказки не верю.
Уходя, никогда ни к кому не вернусь.
С каждым днём всё сложнее восполнить потерю,
И развеять мучительно-тихую грусть.

Тяжела ли земля или, правда,- пушинка?
Слышишь, шмель обречённо жужжит над цветком?
По щеке докатилась до фото слезинка,
И прижалась бездомным забытым щенком.

Завтра август. Прощальная музыка лета.
Всё длиннее дождями написанный текст.
Но всегда остаётся вопрос без ответа,-
Что расскажет о нас поколение next?

ВЫЖИВАЯ
Никанор Пузырьков

Давит грудь ненавистная помочь
Раздражая остатки ключицы
Только с неба спускается полночь
На охоту выходит волчица.
Фиолетово-огненным глазом
Ищет флаги, что люди забыли
И луне отвечает отказом.
Потому что еще не убили.
Крови след убегает в низину
Заставляя желудок лукавить.
Побороть бы проклятую зиму
Чтоб сученков на лапы поставить.
Призывая собачьего Бога
По пути лижет снежную пудру.
Горло рвет неземная тревога
За совсем неизвестное утро.
Для себя, для волков, не для чести -
Сам себе и могила, и помощь…
Снег замоет проплешины в шерсти,
Вызывая на бой с собой полночь.

АРЕНА
Роман Ангелис

Трибуны ревут в ожидании боя, под гул медных труб льются брызги вина.
И вот на арену выводят героев, любимцев фортуны, в чьих жилах – война.

Доспехи сверкают под знаменем солнца, а пальцы нещадно вцепились в клинок,
И каждый из них выпьет жизни до донца, уйдя к праотцам в свой назначенный срок…

Застыло мгновение каплями пота, удар за ударом… то выпад, то блок.
Здесь царствует смерть – никакого расчета, а скорость и ловкость – единственный Бог.

Трибуны ревут, им бы хлеба и зрелищ, да так, чтобы кровь полилась через край…
А тем, кто почил вечным сном на арене – рассыпаться пеплом… в потерянный рай.

Секунду назад ты был жив и бесстрашен, теперь же душа подымается вверх,
И эта свобода закат твой окрасит, и в небо взлетит пламенеющий стерх.

За новый рассвет и за память почивших не жалко меча и отчаянных строк –
Здесь нет проигравших и нет победивших, ведь жизнь это просто распутье дорог.

ТЫ МЕНЯ НЕ РОЖАЛ
Штуша-Кутуша
E.A.


Ты меня не рожал, не учил, не взбивал подушки,
Не читал мне стихов, не готовил мне вкусный ужин,
Никогда не водил в кино, не дарил игрушки…
Я сама не пойму – для чего ты тогда мне нужен?..
Этот город забит до отказа людьми чужими,
Да и месяц сегодня на редкость не в форме круга…
Я сегодня хочу, чтобы звезды меня кружили,
А они не хотят и упорно кружат друг друга…
В серой папке обрывки строк и куски нетленки,
И апрель предлагает, что хочешь в ущерб азоту…
У меня от этого солнца спеклись коленки,
Только это, похоже, сугубо моя забота…
Ну и черт бы побрал это грустно-чужое лето,
Этот серый асфальт, запеченный под кляром крыши!
Я сегодня решила задачу, списав ответы,
Но списала не там, и ответ непонятный вышел…
БЕЗМОЛВИЕ КРИКА
Девять Струн

– Зачем эта дикость? Особенно теперь, когда нет войны… Или твои всадники, Дах, превратились в таких же зверей, как волки Уна-Тура?
– Я… – начал Дах, но Фа-Тамир повысил голос:
– Или в сотнях лёгкой конницы уже нет повиновения и порядка?
– Есть повиновение и порядок, маршал, но на это раз я не успел… Воины кинулись на волков сразу, когда увидели, что они сделали с мальчиком…
– С мальчиком?
– Да… Волки поймали мальчика, который на рассвете пошёл в пески ставить силки на кротов.
Князь Урата-Хал встревожено поднял голову, Дах говорил, не решаясь взглянуть на него:
– Уна-Туру было известно, что мальчик знает подземный ход из песков в крепость. Они хотели, чтобы он показал. Думали во время праздника ворваться в город и устроить резню. Им ведь не откажешь в дикой дерзости, особенно сейчас.
– Мальчик не выдал? – тихо спросил Урата-Хал.
– Мальчик не выдал, князь.
      
В. Крапивин, Оранжевый портрет с крапинками


Красноватый песок – пеленой неизбывной печали,
Отдалённый закат – потемневшим от крови стеклом,
И застывшей звездой – стойкость духа, которой не ждали,
Эта детская взрослость, что вспыхнула ярким костром.

Кто отмерил узор на холсте человеческих судеб
И коротким движеньем порвал одинокую нить?
Кто незримый соавтор легенды о маленьком чуде,
О ребячьей душе, оттолкнувшей стремление жить?

Кто сумеет понять недоступное сердце мальчишки,
Струны детских надежд, что рвались, натолкнувшись на боль?
Где он черпал решимость терпеть изощрённые пытки
И, срываясь на крик, принимать отведённую роль?

Только несколько слов – и он был бы избавлен от муки,
Только внятный ответ на короткий вопрос палачей.
Но ребёнок молчал, и лишь стискивал тонкие руки,
И с надеждой косился на сталь занесённых мечей.

Чем измерить жестокость сердец, опалённых войною,
И безжалостность душ, оживающих в блеске клинков?
Криком прерванной жизни? Размытой и хрупкой виною?
Чередой бесконечных и страшных видений и снов?

Верно, злобе волков незнакомы подобные речи –
Только бешеный натиск в безумном стремлении рвать.
Мир качнулся от боли – и был навсегда изувечен
Взрослым правом решать и ребяческим правом молчать.

В каждой юной душе есть упрямое чистое пламя,
Над которым не властны холодные руки ветров,
И оно увлекает сердца как далёкое знамя
И ведёт за собой по тропе неозвученных слов.

Посмотри на закат, что пылает багровой вуалью,
Эхом прошлых эпох, отголоском начала начал,
И увидишь мальчишку, бредущего алою далью,
Что шагнул за короткой и страшной судьбой – и смолчал.

Да, жестокость не знает границы по имени Детство
И чернильным пятном проникает в ребячий мирок –
Так найди же минуту, мой друг, чтоб вокруг оглядеться
И услышать немую мольбу беззащитного сердца,
Чтоб успеть на призыв…

…и отбить занесённый клинок!

МАМА
Артемов

Есть цветы, например, хризантемы,
К ним приходит любовь в листопад
И горят их любви диадемы
Даже в первый зимы снегопад.

Есть и люди, цветущие в холод,
В дни ненастья и даже пурга
Не страшна им, как холод и голод,-
С ними радуги в дождь и в снега!

С ними запросто старым и малым,
В них запасы на годы тепла...
Вот такой вспоминаю я маму,-
Она даже в морозы цвела!
ОСЕННЕЕ ЛЕТО
Танцующий В Темноте

…Мне идти…
По осеннему лету тернистыми тропами
Распивая столетья бессмертной души
С одиночеством счастья и талыми строками
К заповедным краям синеокой тиши.

…Без тебя…
Родниковой мечтой задыхаясь по памяти
На песочных ладонях священной реки
Отпуская в далёкие лунные заводи
Догоревшего солнца живые венки.

…Суждено…
Беспросветные вёрсты печального кружева
Недописанных глав упорхнувшей весны
И забыться однажды в объятиях суженой
Расплатившись за крылья и вещие сны.

…Любовь моя…