Семьдесят семь

Матушка, мамка моя! Я помню,
Какой была ты… Но с каждым днем
Теперь ты беспомощней. Тело наполнено
Лишь болью. Местечка здорового в нем
Не сыщется, и тяжелых усилий
Стоит теперь уже каждый твой шаг…
Как же годы тебя подкосили,
Матушка, золотая душа!
Старость ужасна, старость страшна!
Но, если Богом она дана,
Значит, зачем-то все же так надо?
Мамка! Как тоненькою преградой
Ты от всего теперь отделена.
Матушка! Что это за наважденье?
Что в душе у тебя творится?
Это - старости отчужденье,
О нем в акафисте говорится?
Матушка! Больно тебе и тошно,
И все-таки каждый свободный час
Свой используешь ты на то, чтобы
Непрестанно молиться о нас –
И это, возможно, все объясняет…
И, может быть, мамка, дружочек мой,
Тебя лишь молитва и соединяет
С небом и одновременно с землей.
В перламутровом утреннем свете
Мы сны досматриваем еще,
А ты – на молитве: о внуках, о детях…
И ангел стоит за правым плечом.
2005