Между прошлым и будущим. Рафаэль и Мадонна

За прикрытым окном спал Рим. Это была его последняя ночь перед Нею, один на один. Даже сейчас ему не верилось, что завтра придут чёрные монахи из монастыря далёкой Пьяченцы и заберут свой давнишний заказ. Сын живописца Джованни Санти из Урбино не мог оторвать  взгляда от картины. Давно были сделаны последние правки цвета и линии, картина набирала силы перед дорогой.
**
Он смертельно устал. Его творческое начало источила популярность в Великом Городе. Заказы, приёмы, светская жизнь, начинённая интригами и борьбой группировок и партий при папском дворе. Удивительно много людей, не умея распорядиться своим временем, успешно растрачивают чужие часы, дни и годы!
Позади была грандиозная работа по росписи залов папского дворца, а ныне, после смерти великого архитектора Браманте, на него легла тяжесть руководства строительством собора святого Петра. Причём, процесс строительства тормозился вопросом: какому кресту – греческому или латинскому – должен в плане следовать проект собора. Строительство топталось на месте. И, хотя оба папы – Юлий II и потом Лев Х – благоволили Маэстро, но приходилось считаться со сложными характерами обоих наместников Бога на земле. Вечная проклятая проблема придворного художника – от предков фараонов до наших далёких потомков!
**
Великим духовным спасением в этой суете стала работа над Её образом. Даже к второстепенным, казалось бы, деталям в полотне он не подпускал своих самых лучших учеников. Делал всё сам. А мог он всё. Даже писать точный образ человека без натуры перед глазами. Мастерством он был выше славного Леонардо да Винчи, в исскустве композиции - не уступал Микеланджело Буонаротти.
Он всю жизнь вглядывался в римских красавиц, любуясь их нежностью и солнечной красой. Собственно, это и была сама жизнь! Мало того, он напрягал память, вспоминая свою мать в юности. Снова и снова он вспоминал те облики, встреча с которыми поражала подобно молнии. Могучий синтез женской красоты – духовной и телесной - творился в его душе постоянно и воплощался  - в юности в череду обликов мадонн, теперь же в Её образ. Он не имел права на ошибку, он чувствовал, что на исправление времени у него не будет.
Да, завтрашнее прощание с Нею оставляло его один на один с пустотой. Подобную работу повторно ему уже было не поднять – уходили силы. Или – ушли? Это предстояло узнать у будущего. Или...
Он много раз молился Мадонне, прося сил для завершения. Картины? Иконы? Да, пока его художники – коллеги в других странах протискивались в творчестве среди изобразительных канонов, работая над иконами, зажатые властью князей церкви, его Изображение оказалось портретом итальянской юной матери – красавицы, картиной, сочетающей художественность и абстракцию. Изображением зоркой насторожённости и святой простоты.
**
Картина не погружалась в общие сумерки. Темнело в углах мастерской, скрылись во мгле разнообразные предметы, без которых нельзя себе представить творческую обитель художника. Нет, картина не начала светиться в сумерках, нет! Она просто оставалась освещённой солнечным светом, хотя тени на неё извне не ложились. Этого раньше никогда не было.
Тихо зазвучал молодой женский голос. Языка мелодичной речи художник не знал, но, к своему удивлению,  легко стал понимать всё.
**
- Дорогой Маэстро, мы сделали то, о чём ты и я молились последние годы, - мы подарили миру образ Богоматери. Ты сумел увидеть и передать в зримом образе лучшее в женщине. Твоя картина позволит увидеть святую красоту, способную спасти мир. Ты одарён Богом талантами, а я свидетельствую, что ты их приумножил. В награду я приоткрою тебе завесу тайны над грядущим.
Как каждый человек, ты хотел бы знать будущее. Ты рад бы знать время Второго Пришествия моего Сына и своего спасения.. Ты хочешь знать судьбу мира и своей страны. Ты хочешь угадать, спасёт ли красота мир? Мечтаешь знать даты грядущих судеб.
**
Время Второго Пришествия пока знает только Отец моего Сына. Но скоро будет лечить больных во Франции спаситель Экса и Прованса - врач Мишель Нострадамус. Вслед за пророком Даниилом и Иоанном Богословом ему Свыше позволено будет послать потомкам пророчества, навеянные Господом нашим. К концу нашего тысячелетия их тайный шифр спадёт, и людям станут ведомы сроки Второго Пришествия и даты грядущих судеб. Слово Евангелия станет душевным содержанием каждого жителя Земли.
Твои потомки разверзнут очи и узрят слова в Библии: «Одно должно быть известно, возлюбленные мои, что у Господа один день - как тысяча лет и тысяча лет – как один день!» И им станет ясна связь между Воскресением и Вторым Пришествием моего Сына и грядущей судьбой Человечества.
Твоя страна переживёт смутные времена и раздробленность, но она сохранит дивное наследие твоих собратьев по искусству и тому знанию, которое потом назовут наукой. Собор святого Петра устоит в славе в Вечном Городе. То, что создали вы – мастера Ренессанса – переживёт века.
Пройдут страшные времена, о которых Евангелисты написали со слов моего Сына. Твой труд – мой образ – не погибнет под смертельными огневыми ударами в страшной войне, он будет спасён воинами России к нашей и её славе незадолго до Второго Пришествия моего Сына.
Многие будут злословить о нас с тобой, но напрасно. Красота спасёт мир. Это угадает великий русский писатель далёкого будущего. И это случится!
Ты, прославивший Богоматерь, спасёшься и встретишь меня Там. Ты уйдёшь из земной жизни почти в таком же возрасте, как мой Сын, уйдёшь на Небо, как Он, и пребудешь в почёте и любви и твоих сограждан, и обитателей всей Земли. И любовь эта будет вечной.
Благодарю тебя, Маэстро!
Мастерская наполнилась ароматом полевых цветов, а картина с Мадонной медленно погрузилась в темноту римской ночи. Рафаэль уснул сном праведника.
**
Через несколько времени его работа украсила алтарь церкви в монастыре святого Сикста, и Её назвали «Сикстинской Мадонной».