Цикл Ностальжи

ПОЛЯ ПУСТЫННЫЕ

               
Поля пустынные, безмолвные;               
Заброшенные хаты-мертвецы.               
И дни осенние, холодные               
Мое спокойствие куда-то унесли.

               
И пишутся опять стихи усталости,               
Замерзшие, как капли на ветвях,               
Как ивы пожелтевшие от жалости,               
На этих нескончаемых полях.

               
И небо серое, как лед застывшее,               
Прощальный журавлиный шлет привет.               
В леса притихшие и нищие               
Зло ветер совершает свой набег.

               
Глаза мои с тоской соломенной               
Все те же оглядят кусты.               
Поля пустынные, безмолвные;               
Заброшенные хаты-мертвецы.

           Ночь

Ночь.  По городскому асфальту
С тихим шорохом, словно касаясь
                небритой щеки,
Крутят автомобильные шины сальто,
Сальто-мортале своей судьбы.
Город, кривляясь цветистой рекламой,
Фарами шарит по неухоженным
                пустырям.
Воздух дробится, становится
                Фата-Морганой
И рассыпается по подворотням,
                окнам и снам.
Окна мигают, чернеют глазниц пустотою.
Лишь фонари одиноко застыли
                на тощих ногах.
Темное прошлое робко ночною порою
Тенью скользит, застывая в камнях.
Так неустроенно все, одиноко
                и очень печально.
Хочется крикнуть от страха
               какой-то неясной вины.
Шины снова раскрутят свое
                бесконечное сальто.
Сальто-мортале такой бестолковой
                судьбы.




Урбанизация

Темно. Волной крутой захлестывает ночь.
На капитанском мостике мигает
Настольной лампы тусклый огонек.
Реальность, искажаясь, исчезает.

В сон погружает пористая мгла,
Свет фонарей в тумане растворяя.
Иллюзии уносит океан
Ночной, безмолвный, без конца и края.

На бригантину мыслей, как таран,
Взрезая килем тишину идилий,
Ночного города капризный великан
Летит. Не разминуться! Дикость! Гибель!

Святого Эльма бледные шары
Зависли, дряблым светом обступая,
На палубе дороги и мосты.
Их контуры все резче проступают.

Я испугался, затворил окно,
Чтоб не видеть, как на пляску Витта
Несет размытое, кровавое пятно
Знакомый шпиль, громадою бушприта.

Удар! Хруст позвоночника и ...все.
Бесстрастно бригантины дно пробито.
Расплющен мир, но только всем назло
Стоят домов кладбищенские плиты.


Безликость
               
Относительная безликость,
Белой солью накрыла пригорки.
Им бы сбросить савана иго,
Мне б напиться сегодня горько.

Но тоскующие березы,
В черных пятнах, обглоданы словно,
Все кричат мне: «Откуда слезы!
И мучений с тебя довольно».

«Что довольно?»! – сестрицы нагие.
Совесть – вовсе не предрассудки.
Для меня жизнь, любовь и Россия
Не слова иль избитые шутки.

Ведь снега, что страну накрыли,
Белой солью, припудрив пригорки,
Ничего никому  не простили…
Потому и напьюсь я горько.

          * * *

Ночь сменяется утром, и -- день.
Лето проходит, приходит зима.
Тают над вечностью каменных стен
Старых церквей купола.

Жизнь рассыпается в ворохе дат,
Мир бесконечный несется вперед.
Знаю, никто не стремится назад.
Память любовь не вернет.

Свет разрывает печальную тьму.
Призрак рассудка маячит вдали.
Глупо, но ведь неподвластно ему
Души сгорают в объятьях любви.

Нет, не хочу возвращенья назад.
Жизнь сумасшедше несется вперед.
Мир рассыпается  ворохом дат,
Время любовь не вернет...

 
              ***
Дождь нежно обнимал листву,
И ветер тихо, жалостно,
Растерянный пастух,
Гонял ее в усталости.

Лист клена - вечный пилигрим -
По плитам, шаркая, волочится.
Он словно покидает Рим
С надеждой в Иерусалим.
Вернется или не воротится?

И я сижу за ширмою окна.
Уныло в душу сплин осенний просится.
Тоска моя, законная сполна,
Попутчица ты мне или пророчица?

         * * *

Весною криком, журавлиной песнею
Любовь приходит,  подчиняемся мы ей,
Но осень холодом, дурная бестия,
Уносит счастье в криках журавлей.

Осенняя тоска меня сгубила,
Любовь измучила, закончилась б скорей.
«Ты слишком молод» – улыбнулась мило —
«Любовь – не утешенье для детей».

Но знаю, возраст измеряется не курсами.
Старуха осень, сонмище полей,
На дряблой шее тоненькими бусами
Нас покидала стая журавлей.

Сплин Валентинова дня

Твои глаза не целовал напрасно.
Однако, на исходе дня
Глаз с просинью уж слишком для меня.
Не о любви мечтать, а жить прекрасно.
Когда б не целовать, то жить нельзя.

Да здесь, сегодня,наконец сейчас
Я был не прав, конечно, всё понятно.
Пьян вроде, разожги же керогаз,
Попьём чайку без сушек - так приятно.

Когда бы всё. что понеслось по кругу
(Не знаю почему - таков закон).
Приобнял я несчастную подругу,
Но мне в ответ одно - придешь потом.

Итог, как результат усталости.
Так проще жить, не думая о том,
Что слишком скучно. Мучаюсь дождем,
Считаю не хватает малости
Тогда и остальное на потом.
8.02.17.