Казачье царство на колёсах. Часть 3

 ПО ДОРОГАМ ДИВНОГО ВОСТОКА
По дорогам дивного Востока
Низко блещут звёздочки-огни...
Не напрасно прибыл издалёка
Босиком плескаться по пыли...

Ослики, встречаясь на дороге,
Мне звенят приветно бубенцом...
Лица встречных, как иконы строги,
Пахнет солнцем и цветов пыльцой...

Продираясь в зарослях сквозь терни,
Вдруг подумал: уж не снятся ль мне -
Райские светящиеся  двери
В этой дивной, сказочной стране.

Пчёлы-звёзды носят издалёка –
В улей сердца искорки-огни...
Пробудившись песнями Востока,
Сердце колокольчиком звенит.

Счастлив тем, что шёл я издалёка
Босиком плескаться по пыли...
В поднебесье дивного Востока -
Манят душу звёздочки-огни...
    Николай Белоножкин решил идти к Бомбею, на побережье Аравийского моря с надеждой, что, может быть, удастся подыскать в порту Бомбея подходящую работу, найти временное жильё и при удобном случае  по Аравийскому морю отправиться в Россию. Путь морем через Суэцкий канал, через Средиземноморье  к побережью Черного или Азовского  моря на свою Родину – это, конечно, фантастика чистой воды... Но пусть хоть малый шанс  иметь, нежели не иметь ничего вовсе.
     Для поддержания своего существования, путнику в Индии можно не прикладывать много усилий. На пути встречалось множество храмов, где странникам предлагали ночлег и еду. В индийских деревнях крестьяне содержали избыточное количество коров и путникам предлагали столько молоко, сколько их душа пожелает.
    Николай стремился ничем не прогневить Бога, не хулил его в тяжёлые минуты испытаний и часто молился в уединении. Словом, человеком он был добродетельным, богобоязненным и высоко чтил верования всех народов, а из христианских молитв знал и любил Иисусову молитву, Отче наш, молитву Богоматери, Достойная и Верую. В своей молитве, обращённой к Богоматери, произносил: «Царица небесная, будь милостива ко мне. Однажды вечером Николай подумывал о ночлеге и, незаметно для себя, поравнялся с босым путником, одетым в странные одежды: шаровары с красными лампасами и на плечах - тонкий кашмирский плед. Шёл он в том же направлении, что и Николай. Они почтительно поклонились друг другу и разговорились. Как позднее выяснилось, путник оказался старшим из казаков-древневеров Василий Селивёрстов. Он имел своё поместье в отдалённой провинции к югу от Дели. В его поместье, кроме нескольких  казаков-эмигрантов с Дона, прижилось немало странников самых различных верований и культур.
    - Ты, как я вижу, странник? - заговорил Василий Селивёрстов.  Как тебе живётся в этом, Богом заповеданном краю? Чем ты занят теперь? Николай Белоножкин рассказал ему свою Одиссею, о своих скитания по белому свету...
    - Все источники своих страданий ищи внутри себя, брат Николай, - сказал Селивёрстов, за царствием небесным не надо далеко ходить, оно находится внутри нас, в нашем сердце...
    - Как можно развить в себе это царствие Господнее в своём сердце? - искренне поинтересовался Николай, - поведай мне, пожалуйста,  об этом...
    - Перво-наперво, в самом начале своего духовного поиска, следует наладить с Господом отношение постоянной молитвой, и, при этом, надо стараться не выпускать Его руку из своей руки ни на минуту. Держись за неё крепко, как держатся малые дети за руку своего отца. Когда отпускаешь Его руку, то лишаешься Отцовской поддержки и действуешь на свой страх и риск.
    - Я осознаю своё невежество и свою греховную душу, почтенный учитель, - проговорил Белоножкин, осмысливая слова своего попутчика. Мне далеко до вашей святости и молитв я знаю лишь только несколько. Мне теперь с каждым днём становится всё труднее обретать жемчужины святости. У меня нет ни Родины, ни друзей, ни родных и бреду я по жизни, как перекати-поле...
    - Господь может заменить тебе Родину, друзей, родных и даже возлюбленную подругу... Николай долго смотрел на своего наставника с нескрываемым удивлением, но ни возражать ему, ни спрашивать его, ни о чём  не стал...
    - Не удивляйся, - сказал Василий Селивёрстов, - верно, тебе говорю, что Господь для нас может быть одновременно и другом-мужчиной, и подругой-женщиной, только ни в коем случае не следует понимать это буквально, это можно только чувствовать, и словами это объяснить никак невозможно... Старшина пристально посмотрел на Николая и отметил про себя природную доброту в этом человеке, как отличительную черту его характера. – Если ты желаешь, - продолжал старшина, - иди со мной в нашу братскую обитель. Я в ней старшина и не без удовольствия приглашаю тебя в наш кров. Я уверен, что эта наша встреча не случайна, Богу угодно, чтобы мы были вместе.
    - Какую веру вы исповедуете? - осторожно спросил Николай.
    - Какую бы веру ты не исповедал, тебе её не придётся менять. Пусть это тебя не удивляет. Наше братство стоит на таких позициях духовного поиска, что Господь Един во всей вселенной, и каждое живое существо в этом мире поклоняется ему по своему, в силу места, времени, обстоятельств, нравов, культуры.
     Удивление Николая было искренним, когда он узнал о братской обители, в которой живут представители многих религиозных верований и всякий прославляет Господа проявлением своих талантов в мастерстве и в искусстве, посвящая Ему всякое своё действие. - А как местное население относится к казакам–иноверцам? Не ревнуют ли они вас к тому, что вы своим многоверием можете  невольно подать нежелательный пример для них?
     - Местные жители считают, что казаки являлись истинными потомками древних Ариев, пришедших в Индию в стародавние времена, и потому относятся к нам с особым уважением. К нам нередко приходят индийские мудрецы посмотреть на наш быт, наш образ жизни. Один из таких посетителей поведал нам о том, что некоторые казачьи былины являлись «Зародышами» великого эпоса индийского народа «Махабхараты». Он откровенно признался нам, что является далёким потомком Ариев, пришедших в Индию из Скифии великой. Он довольно хорошо изъяснялся по-русски и очень нас всех удивил знаниями русских былин юга Скифии. - Много вам удивительного откроется, - сказал нам индийский мудрец, - когда вы поймёте главную суть скифских былин. Индоарии пришли в Индию с низовий берегов Дона и Волги через Среднюю Азию в конце второго тысячелетия до новой эры. Он удивил нас ещё и тем утверждением, что все русские былины были созданы не на севере, а на юге России, так как все действия былин происходят в чистом поле, от синего моря (Чёрного моря). Былины, несомненно, рассказывали о реальных событиях давнего времени, это подтверждают  детали, которые невозможно выдумать. В былине «Волх Всеславьевич» имя побеждённого индийского царя  Сантал. Санталы – это древнеиндийский неарийский народ, сохранившийся и по сей день в Бенгали.
    - Чем  подкреплял этот индийский мудрец свои такие смелые предположения? - спросил удивлённый Николай Белоножкин.
    - Сколь это чудесным не показалось бы, но  он приводил цитаты из былин на память, подкрепляя ими свои мысли:
В та поры Волх он догадлив был:
Он со всею дружиною хороброю
Что ко славному царству Индийскому
Тут же с ними во поход пошёл!
Как всем молодцам Волх приказ отдаёт:
«Гой вы дружина хоробрая!
Вы ходите по царству по Индийскому,
...Не оставьте в царстве на семена,
А оставьте вы только по выбору,
Что не много, не мало – семь тысяч,
Семь тысяч душечек красных девиц!..»
А сам он, Волх во палаты пошёл,
Что во те палаты во царские,
Ко тому царю ко индийскому...
... А и тут-то Волх сам царём стал,
Взял он замуж царицу Азвяковну.
Молоду Елену Александровну;
А и та его дружинушка хоробрая,
Как на тех девицах переженилася –
А и стали-то они люди посадские...
   - Индийская тема в русском эпосе не исчерпывается сказанием о Вольге, - сказал нам индийский гость. Так былина о Дюке весьма поучительна и занятна. Дюк Степанович со своею дружиной прибыл в Киев и вступил в спор с князем Владимиром и его дружиной. Он во всём превосходил киевских знатных людей: богатством, доблестью, мужеством, благочестием. В былине описаны владения Дюка в его богатой, благочестивой и счастливой стране. Описания в былине очень напоминали легенду о «Беловодье», уходящей корнями в древнейшую мифологию Ариев. Откуда же взялся Дюк, этот таинственный богатырь?
... Да ехал я из города из Галича,
Из Волынь-земли из богатые,
Да из той Карелы из упрямые,
Да из той Сорочины из широкие,
Да из той Индии богатые...
    В некоторых вариантах былины родиной Дюка является «Индийское царство», которое представлено в них как идеальное общество – богатое, справедливое, правдивое. Былина о Дюке реалистична. Богатырь прибывает на Русь не из какой-то неведомой страны, а их Индии. Дюк – это представитель арийской элиты Индии (тех самых «Солнцерождённых» династий раджпуров и махатмов, ведущих свою родословную от «шакьев» - скифов). Он прибыл в Киев на свою «историческую родину» после длительного разрыва связи с периода «великого переселения народов». Город Галич в былине не следует отождествлять с известным Галичем в Прикарпатье, который   возвысился  только в 12 веке н.э., а былина, как ясно, написана много древнее. Город Галич в былине - это конкретный город Галиур в северо-западной Индии; именно этот регион испытал сильное влияние «шакья» (скифов) в период Кушанской империи (1-4 вв. н.э.) во времена крупного взаимодействия цивилизаций Великой Скифии и Индии. Подлинный смысл былины о Дюке (и сказаний об Индийском царстве) заключается в сопоставлении  «новой» киевской знати, её древним началом индоарийской элитой. Благочестие Дюка в былине подчёркивает его древнее дохристианское древнеарийское «Православие». Национальная древнерусская народная религия удержалась в Индии. Былина о Дюке, есть настольгия по утраченной арийской светлой солнечной религии, указанием на место, где она сохраняяется и откуда можно будет взять необходимую информацию для её восстановления.
    Николай и Василий шли некоторое время молча, обоим им чувствовалось, что знакомство их доставляло им взаимное удовольствие, и поскольку путь до поместий Василия предстояло проделать немалый, они незаметно для себя снова разговорились.
   - Где же теперь этот удивительный индийский мудрец? – поинтересовался Белоножкин...
   - Он остался жить у нас в поместье, и мы построили для него небольшой ашрам на берегу небольшого озера. Ему это место очень понравилось и мы предложили ему жить неподалёку от нас и в то же время дали ему полной возможности для уединения. Никто из нашей общины не нарушает его уединения, но когда он пожелает, то приходит к нам сам. Озеро, на берегу которого он поселился, мы назвали серебряным лотосом, поскольку его берег покрыт белым песком, в котором много содержится серебра, и всё озеро покрыто белыми чудесными лотосами...
    - Значит, мне может представиться случай поговорить с ним? – произнёс Николай с большим чувством...
    - Конечно, представиться и очень скоро... Его зовут Вишвамитра. Он очень хорошо знает такие эпические сказания древних Ариев, как «Махабхарата» и «Рамаяна». Многие шлоки из сказаний о Сите и Раме цитирует наизусть и тут же переводит их на русский язык. И как мастерски он делает это! Какая мелодика и поэтика стихов. И вот, что ещё очень удивительно: ему очень хорошо известны многие произведения Пушкина, и он утверждает, что Пушкину были хорошо известны все древнеарийские сказания, и он в своём творчестве мастерски пользовался этими сокровищами. Пушкин, несомненно, был посвящён в русские Веды и сложное для ума истины Вед поведал простым языком в своих удивительных сказках, написанных в стихах. Так же в стихах были написаны и древнерусские арийские веды, и скифские былины, и ведические гимны древней Индии.  Так историю Рамы и Ситы из «Рамаяны» он полностью воспроизвёл в своей удивительной сказке «Руслан и Людмила»: колдун похищает жену Руслана Людмилу в день её свадьбы. Руслан отыскивает колдуна, сражается с ним, побеждает его и возвращает свою возлюбленную... В сказке Пушкина «О мёртвой царевне» описана история древней дохристианской Руси до христианского Православия. Мать скифская Русь породила дочь Россию. Злая варяжская  мачеха загнала Русь в лесную глушь. И молва трезвонить стала: «Дочка царская пропала!..» Но Россия росла у богатырей (в русских казачьих общинах зарубежья). Но мачеха сумела-таки дать ей яблочко красное, наливное (ядовитое) от которого царевна откусила и уснула. И поныне спит в гробу хрустальном на шести столбах-континентах, - «Там за речкой тихоструйной» (Амуром-Батюшкой). Но наступит-таки время разбить тот гроб хрустальный и провозгласить: «И трубит уже молва: Дочка царская жива!..».
    Удивительно, что подобная история описана в «Махабхарате», в которой царица Кунти была изгнана из своего царства в дебри, в джунгли, жила в изгнании со своими сыновьями-богатырями и в урочный час настало её освобождение...
    Особенно удивительная и поучительная сказка Пушкина «О царе Салтане», в которой повествовалось  о трёх девицах, сидящих под окном: ткачиха (слева), повариха (справа), а посредине русская царица... Ткачиха с Бабарихой «допьяна гонца поят»... и в суму его пустую, суют грамоту другую... (подмена арийской древневедической народной веры Руси). В сказке написано и о Дядьке Черноморе с тридцатью тремя богатырями, «в чешуе, как жар, горя...» (тридцать три буквы-руны).            
    К счастью, на юге России, в низовьях Дона и Волги сохранились более древние эпические сказания, чем на севере Руси. Они восходят к сарматскому и скифскому  периодам, к эпохе до «великого переселения». Долгое время эти сказания были недоступны исследователям. Судя по их «сказам» древнейшая Русь представляла собой степное государство, жители которой преимущественно занимались скотоводством, а также земледелием и градостроительством. Центр древнейшего русского государства находился в низовьях Дона и Волги, где соблюдался ведический принцип самоуправления по образу «Вольного казачьего круга».
А и царство то (русское) на Волге сидит,
А и царство то на Дону лежит,
А оттуда до самого сонечКАЗАКату...
      Даже из небольших уцелевших осколков былин, находится немало подтверждений, что центр древнейшей Руси находился между Нижним Доном и северным Прикаспием. Так в одной из былин, записанной не на Севере, а в Симбирской губернии, говорится о русском Астраханском царстве:
... Из сильного было Астраханского царства.
Жил был тут князь Саур сын Ванидович.
Накопил он силушки себе многое множество,
Накопил он силушки, в поход пошёл,
В поход пошёл на три царства:
Первое царство Латынское,
Под другое царство Литвинское,
Под третье царство Сорочинское...
    Интересно, что у Геродота, в мифе о первопредках скифов указано, что скифы мыслили себя прямыми потомками Верховного Бога (Варуны-Сварога).
     Легенда о первопредках Скифов является классическим «культурным мифом». Колоксай, младший сын Таргитая (первопредка скифов) становится верховным правителем скифов благодаря тому, что принял первые священные дары неба – золотой плуг, ярмо, чашу и меч. Тем самым Колоксай установил «цивилизацию...
    Эти новые сведения от Василия Селивёрстова Николай Белоножкин воспринимал с жадностью, и им овладело большое желание увидеть и пообщаться с мудрецом Вишвамитрой, как можно скорее. С глубоким смирением и почтение обратился Николай Белоножкин к Селивёрстову с вопросом, который давно уже сильно занимал его.
    - Скажи мне, пожалуйста, Василий, как можно короче и доходчивей о древнеарийском, ведическом правлении, совпадает ли он с принципом и правилом «казачьего круга»?..
    - Если сказать совсем коротко, то древневедическое самоуправление в основном совпадает с самоуправлением по образу «Вольного казачьего круга». Когда круг близких знакомых, соседей, родственников на своём Совете выбирает и отзывает Родича представителя в Совет территориального самоуправления. Круг Родичей на своём Совете выбирает (отзывает) Старейшину или Председателя Совета самоуправления. Круг Старейшин на своём Совете выбирает (отзывает) Главу города или сельского района. Круг глав городов (районов) на своём Совете выбирает (отзывает) главу области (региона). Круг глав регионов на своём Совете выбирает (отзывает) главу всего государства... Таким образом, для восстановления самоуправления на основе Круга от избирателей не требуется особых затрат времени, сил и средств. Не надо никого агитировать, никого затравливать, выходить на баррикады и тому подобные дьявольские изобретения. Сила народа заключена в принципе «Вольного казачьего круга». Вот как говориться о самоуправлении в Велесовой книге: «Было это в старину. В это же время мы не имели единства и были, как овцы без Велеса. А он говорил нам, что мы должны ходить прямо, и никогда – криво. Не должно быть множества вождей и князей. Единое княжение на Вече утверждать простыми людьми. Выбранный князь становится вождём, понятным всеми. И так постановляли, чтобы потомки князей не управляли людьми, чтобы князья своим детям власть не давали, от отца к сыну, а также от деда к внукам и правнукам. Чтобы князья податей с людей не брали, но что нужно князьям для их жизни и защиты своих людей, ежедневно им люди сами поставляли...»
    К вечеру путники благополучно добрались до поместья общины, в которой старшиной был Василий Селивёрстов. Николай Белоножкин был приятно удивлён при виде творений обитателей этого удивительного поместья. «Разве я смогу, подобно этим духовным братьям так искусно служить Господу? – подумал он, - присутствие Бога в моём сердце я ощущаю и надеюсь, что это не обманное чувство, но я мало искушён в служении Богу. Слишком много времени приходилось мне тратить на поиски хлеба насущ-ного... Положусь во всём на Бога и начну жить, словно заново...
    В огромной братской обители были красивые вазы из глины, картины, изделия, плетённые из лозы, трав и цветов, великолепные расшитые ковры, - всё это было сделано умелыми руками обитателей храма, как дары Господу. Здесь был чудесный братский хор, и сами братья сочиняли слова и мелодии для молитв. Были непревзойдённые садовники, которые выращивали чудесные цветы, деревья и кустарники.  Здесь паслись чудесные, тучные стада коров, приносивших много питательного молока. Все здесь выглядело, как в настоящем небесном раю. Пчеловоды выводили небывалые породы пчёл, приносивших удивительно пахучий  мёд.
    Всё, что создавалось в этом братском сообществе людей, делалось с любовью, как подношение Богу. Но выглядело всё  просто, без показухи... Много пищи раздавалось бедным людям в окрестности поместья общины.
    Долго Николай размышлял над тем, чем он смог бы послужить Господу и братьям, ибо ужасался своей никчемностью в служении Богу на фоне таких славных деяний его братьев. Все они трудились с каким-то необыкновенным вдохновением, - кто, на что был способен... Он же был способен лишь к уборке помещений храма, и ему казалась, что эта скромная лепта в общее дело братства слишком незначительна. Он страдал от этого и чувствовал, что  слишком далёк от совершенства. Николай сокрушался, что не может, подобно своим братьям славить Господа чудесными деяниями, хотя и чувствовал, что питает любовь к Богу всем сердцем.
     - Нет у меня тех достоинств, которыми обладают все мои духовные братья, - долго сокрушалось сердце Николая о недостат-ках своих творческих способностей. Он долго печалился и молил Господа послать подсказку: чем он может достойно послужить?  И было во сне ему подсказано: «Служи, чем только можешь. Главное, чтобы служение твоё было от чистого сердца. Ибо, только чистые сердцем узрят Бога...»       
    Однажды, гуляя по саду, и, повторяя Иисусову молитву, Николай Белоножкин присел на скамью в тени ветвей, и ненароком услыхал беседу двух служителей храма, сидевших на соседней скамейке неподалёку от него.
    - Мне кажется, что я недостаточно служу Господу и всем моим братьям, - говорил первый.
    - Важно, служить искренне и это уже будет благо. Только чистота сердца важна в служении... Ещё до твоего прихода в наш храм, мы похоронили одного из своих братьев. Он всегда нараспев молился Богу и говорил с ним только своими словами без заученных молитв. «Господи, - сокрушался он, - все мои братья такие возвышенные, один только я совершенно бесполезный твой слуга, у меня нет никакого природного дара. Будь милостив, прости меня и помоги обрести чистоту сердца...» Все мы сожалели, что он так беспечно относится к своей душе, не прибегает к «намоленным» веками молитвам. Ведь так много хороших молитв, а он просто выговаривал, что ему на ум приходило. Но после того как мы его похоронили, вскоре на его могилке выросли огромные кусты жасмина, которых никто из нас не насаживал. Все самые удивительные птицы слетались к его могиле утром и вечером, даже когда отцветал жасмин, и пели так удивительно, что все мы полюбили приходить туда, чтобы послушать их пение. Таким образом, возвестилась нам святость этого странного человека...
    Этот удивительный рассказ, услышанный Николаем Белоножкиным, вдохновил его, вселил в его душу большое желание послужить Господу необычным способом, пусть ещё никем не принятым, но искренне. Николай долго не мог ничего необычного придумать, но однажды его словно осенило. Он отыскал тот куст жасмина, где был похоронен тот удивительный странник и стал в свободное время навещать  регулярно то место. Все братья посвящали своё свободное время вольным искусствам и ремёслами во славу Господа, а он приходил к этим кустам жасмина и находил радость в уединении.
    Между тем, такое постоянное отсутствие Николая не осталось незамеченным обитателями братского поселения. Их очень заинтересовало, почему новый их брат с таким постоянством стремиться к уединению? Куда он уходит и чем занимается? Старшина, узнав об этом, решил понаблюдать за Николаем по долгу своего старшинства. И однажды, проследив за ним, он увидел, что Николай подошёл к кустам жасмина, снял со своей шеи ладанку, с изображением на ней троицы Андрея Рублёва, повесил её на одну из веточек жасмина и начал исполнять такие танцы, которые ему доводилось видеть во Вриндаване, среди танцующих верующих. Вначале танец был медленным, но затем он ускорялся, доходя до неистовой виртуозности. Ни одно движение в танце ни разу не повторялось: это были прыжки, вращения на одной ноге, кувырки через голову... Танцы, то замедлялись, то словно вовсе замирали, но вскоре он начинал танцевать с новой энергией...
    Василий Селивёрстов недоумевал: уж не чёрное ли колдовство в этом танце? Или ещё того хуже, не помутился ли разум у казака?.. Но тут случилось невероятное. Николай Белоножкин сорвал с себя свою рубаху, оставшись в одной набедренной повязке; он бросил рубашку на землю и в изнеможении от усталости повалился на землю... В тот же миг к нему из его ладанки с изображением Святой Троицы спустились маленькие, словно бабочки три девицы: Вера, Надежда и Любовь. Они выросли до размеров юных девиц и начали вытирать его пот на лице и на теле белоснежными платочками и окроплять его прохладной водой из кувшинчика... Когда Николай пришёл в себя, они снова превратились в маленьких бабочек и устремились снова в свою ладанку...
    Старшина Василий Селивёрстов подошёл к Николаю и поклонился ему до самой земли.
    Николай Белоножкин пробыл в поместье у Василия Селивёрстова до лета 1962 года. Весть о расстреле мирной демонстрации казаков в Новочеркасске докатилась из России до поместья, в котором находился Николай, и очень взволновала его.
    «Казаки в Новочеркасске, недовольные непомерными повышениями цен, вышли 2 июня 1962 года на улицы Новочеркасска с протестом. И мирную, безоружную демонстрацию казаков растреляли из пулемётов и давили их танками. Вся главная площадь Новочеркасска и все прилегающие к ней улицы были завалены трупами. Людей искусства, выразивших протест против этого чудовищного варварства, вышвырнули из СССР за 24 часа...»
    - Сколько же может литься невинная казачья кровь и сколько мне ещё скитаться на чужбине? – задался вопросом Николай Белоножкин. Какой бы не была прекрасной эта земля, на которой довелось ему жить все эти годы, но Родину, милый Дон забыть невозможно. И Николай твёрдо решил вернуться в своё отечество.  Его долго отговаривали братья общины, говорили, что Сталинская система террора ещё долго будет перемалывать людям кости, и что возвращение в Россию теперь не разумно и опасно. Но Николай оставался, твёрд в своём решении. Его проводили в дорогу всем братством. Он с каждым обнялся и пустился в дорогу на юго-запад Индии к Бомбею. Николай надеялся в порту Бомбея наняться рабочим на пароход или баржу и предпринять всё, что было в его силах, чтобы вернуться на свою родную землю – к Дону.