Сказка о яблочке

                ЯБЛОЧКО
или история о девочке Вике, кошках и котах, вороне по имени Карра,
 а также о королях, королевах, принцах и прочих знатных особах

...Мороженое было таким восхитительным и... таким коварным! И съела- то Вика всего одну порцию. Они с девочками купили дымящееся крем-брюле, а потом побежали в запущенный сквер возле старого клуба. Там, сидя на бревне у разрушенного фонтана, они растягивали удовольствие, пока мама не позвала Вику домой.
Вечером у Вики испортилось настроение: она обиделась на маму, поссорилась с папой и совсем позабыла о том, что надо укладывать спать кукол Сашу, Аришу и Синди.
Мама внимательно посмотрела на дочку, а потом положила руку ей на лоб:
– Да ты вся горишь! Давай-ка, померим температуру!
Тотчас же появился полосатый градусник со сверкающей трубочкой посередине. Его стекло холодило Вике подмышку, отчего у нее все больше и больше портилось настроение.
– Ага! – сказала мама, – Пожалуйста,  полюбуйтесь, мы полакомились мороженым, – она повернулась к папе, сидевшему тут же на диване. – У нас теперь тридцать восемь!
Мама снова посмотрела на Вику:
– Живо марш в постель! Завтра никаких «гулять». И чтоб из дому ни на шаг. Телевизор и видео не включать, дверь никому не открывать! Я позвоню бабушке Мане, а когда она приедет, – никаких капризов.
            Бабушку Маню Вика любила, но когда болеешь, не рад никому. Викина мама, такая веселая, добрая и ласковая сказала всё это очень строгим голосом, и без всяких церемоний отправила девочку спать. К сожалению, при этом она не забыла заставить  Вику выпить противное горячее молоко с маслом и содой. Бр -р - р!
Утром Вика долго не могла открыть глаза. Голова болела, в горле царапало. Она вспомнила, что сегодня девочки собирались идти к Юле смотреть на щенят, которые появились в воскресенье у Долли. Долли была длинношерстная,  рыжая красавица, шотландская овчарка, которой безраздельно владели Юлька и ее брат, восьмиклассник Сережа. Юлька по этому поводу страшно  воображала.
В носу у Вики защипало, уголки губ поползли вниз, и ей стало ужасно обидно. В это время на подоконнике проснулась Марго и внимательно посмотрела на девочку золотистыми глазами. Вика уткнулась в подушку и заплакала.
Вдруг послышались странные звуки: «Цок-цок-цок!» Потом после паузы опять: «цок - цок-цок», и чей-то скрипучий голос произнес: «Аг -гха! Пр - р -ростудилась! Вот что бывает, когда не слушаешься стар-р-р- ших!»
Звуки эти доносились не из комнаты мамы и не из кухни, а откуда-то сверху. Вика открыла один глаз и тут же сощурила его. Солнечный зайчик попал прямо в глаз и никак не хотел переползать на другое место. Когда девочка приподнялась на локтях, её взгляд встретился с любопытным взглядом вороны,  сидевшей на карнизе. Птичий глаз светился дружелюбным любопытством. Ворона опять сделала несколько цокающих шажков по цинковой поверхности и, как ни в чем не бывало, произнесла голосом Викиной воспитательницы Натальи Витальевны: «Ну, Виктор-р-рия, опять простудилась?»
Вика замотала головой, что одновременно означало и «да», и безмерное удивление.
– М-м-ежду пр-р-р-очим-м, судар-р-рыня, сегодня ваша очер-р-едь  р-р-ассказывать сказку, м-н-э-э, - промямлил совершенно другой голос. – Ведь у нас сегодня большое пер-р-емир-р-ие, не так ли?
Вика зажмурилась, потом снова открыла заплаканные глаза и посмотрела в окно. Ворона гордо расхаживала по его карнизу. Внезапно птица остановилась и принялась аккуратно расправлять острым клювом на черной манишке перышки.
В это время  Марго негромко сказала: «М -н -р -р! Да -а -у!» и нервно повела хвостом. Кошка пристально смотрела куда - то в густую крону дерева. Озадаченная Вика пригляделась и увидела, что на толстой ветке клена вольготно разлегся соседский кот Маркиз - злейший враг Марго. Маркиз  поблескивал золотистыми монетками глаз, лениво щурил их и облизывался. Его длинные усы шевелились. Девочка ахнула от удивления: речь о перемирии произносил именно Маркиз.
«Вот это да! - подумала Вика, - кот разговаривает с вороной, как странно!»
Тем временем ворона, расхаживая по карнизу, снова зацокала коготками, а затем возмущенно сказала:
– Между прочим, как р-р-аз сегодня ваша очередь рассказывать сказку, уважаемый Маркиз! Вспомните, в прошлую среду я р-р-рассказывала вам сказку о чер-р-ёмухе - зимогонке.  Совесть надо иметь!
– М-м-н-н-э, осмелюсь напом-м-мнить, уважаемая Карра! - журчал в длинные усы Маркиз – Не надо сердиться, вы же знаете, что летом мне так не везёт с охотой. Ночи короткие, светло, не только мышку не поймать, но даже за кузнечиком не успеть. И я, –  кот брезгливо отряхнул затянутую в белоснежную перчатку лапу, - не м-м-о-гу
л-л-овить м-м-ышей. Я так устал за ночь.
Он сладко зевнул, затем снова сощурился:
– Был бы вам очень признателен, если бы вы пропустили мою очередь, и рассказали сказку сами. Ах, как я уст -а -а -ал. – Маркиз вяло царапнул по дереву левой лапой.
Ворона пристально посмотрела на кота и покачала головой:
– Нет,  очередь, так очередь! Это же несправедливо! – Она повернулась к Вике, – Ну, где вы такое видели, чтобы две недели кряду ворона сказку рассказывала!
Маркиз хитро улыбнулся и с деланным безразличием сказал:
– Может быть, вы не знаете никаких сказок больше, тогда ми -и -ль пардон! (Хозяйкой Маркиза была учительница французского языка. Нет-нет, сам он не умел говорить на иностранном языке, но ужасно любил вставлять заморские словечки!)
– А вот и знаю! Но нипочем не скажу! – распушила перья ворона. Она демонстративно отвернулась к стеклу окна.
В беседу вступила Марго:
– О, мудр- р-р -ейшая из мудр -р -р -ейших! А мы так надеялись услышать сегодня новую сказку!
Маркиз благодарно взглянул на Марго и довольным голосом произнес:
– М -м -мер -р -си, м -м -адам! Ваша поддержка для меня так важна. Я даже готов забыть, как вы вчера на лестнице шипели на меня.
Но тут снова заговорила ворона:
– Ладно, так и быть, расскажу, но с одним условием, –  она кивнула в сторону берёз, которые виднелись за толстыми ветками дерева, – Чур, не трогать моих родственников вон на тех деревьях.
Кот облизнулся и меланхолично изрёк:
– Слово Маркиза, м-м-адам!
Марго насмешливо фыркнула и пристально посмотрела на Вику. Слезы уже давно высохли на щеках девочки. Она с напряженным вниманием следила за необычной беседой.
– Ну, значит так, – начала ворона. – Была это  я на днях у своей приятельницы, которая живет возле рынка, там, где почта, знаете? Она меня угощала яблоками.
Маркиз страдальчески поморщился:
– Никогда не понимал людей. Что в этих яблоках хорошего?
Ворона  продолжила рассказ, не обратив ни малейшего внимания на ехидство кота.
– Яблоки эти – не простые. Как только склюешь семечко из кочерыжки, так сразу узнаешь новую сказку. Не перебивайте меня, пожалуйста! – сделала она замечание Маркизу, собравшемуся что-то вставить.
– Так вот, съела я кочерыжку и чувствую, сказка-то интер-р-ресная, ну пр-р-росто  стр-р-асть! Называется она «Яблочко».
– М-м-м-да? - удивился кот
– Я же пр-р-росила не пер-р-ебивать! – захлопала крыльями ворона. – Сказка импортная и очень качественная!
Затем она выдержала театральную паузу и ...

...Жил-был на свете один человек и занимал он очень солидную должность, потому что был королевским садовником. Вместе с ним в маленьком домике на  окраине королевского сада жили веселая и работящая красавица-жена да маленькая дочка, которую звали Памела.
Щеки у Памелы были круглые и румяные. Когда девочка улыбалась, на них появлялись симпатичные, маленькие ямочки. Копну густых кудрей Памелы мама перевязывала красивой зеленой ленточкой на самой макушке, отчего лицо дочки напоминало нежное румяное яблочко. Может быть, поэтому домашние и прозвали малышку Помм.
– Да - да, – вставил Маркиз, – это значит по-французски «яблоко».
Садовница не только занималась домашним хозяйством, но и была замечательной целительницей. Волшебные руки и доброе сердце этой женщины исцеляли не только людей, но и растения, и животных. Каждый, у кого в доме болели ребятишки или взрослые, торопился к  жене садовника. Она внимательно выслушивала посетителя, потом на мгновение скрывалась в комнате, где в образцовом порядке стояли баночки и флаконы с настойками и мазями. Там же хранились душистые травы, лечебные корневища, кора или ветки кустов и деревьев. Безошибочным движением мать Памелы брала нужное снадобье и, ласково приговаривая, отдавала в руки просителю.
  Девочка часто помогала матери собирать травы, раскладывать их по мешочкам.  Садовница аккуратно записывала рецепты приготовления бальзамов и других лекарств в большую толстую тетрадь. Потихоньку обучалась умению врачевать и Памела, но, конечно же, ей надо было еще очень многое освоить.
Соседи от всего сердца благодарили веселую садовницу. Однако не всем по нраву было то, что мать Памелы помогает людям в беде. Затаил на нее злобу королевский лекарь. Надо  сказать, что личность это была отвратительная! Лекарь и его помощник только и умели, что похваляться, а на самом деле больным после лечения у королевского «эскулапа» становилось только хуже.
  И вот, однажды,  садовник попросил жену помочь. Дело было зимой. В оранжерее загородного дворца заболело любимое апельсиновое дерево его величества. Монарх настолько встревожился, что даже прислал за садовником специальный возок, как две капли воды похожий на карету его величества. Ехать было очень далеко, а взять с собой надо было многое.
На обратном пути, когда возок по мосту переезжал через реку, внезапно на дорогу выбежали разбойники. Они выпрягли лошадей, связали кучера. А когда увидели, что вместо короля в возке сидят только садовник с женой, так разозлились, что сбросили экипаж с моста. Тяжёлый возок проломил лед и сразу ушёл под воду. Но мужественный садовник сумел выбраться и спасти жену.
 Они   смогли добраться домой только под вечер. Вся одежда на них покрылась ледяной коркой. Памела бросилась скорее на помощь к матери, но та только сказала:  «Помоги отцу, ему труднее». К вечеру  у родителей Памелы начался жар. Испуганная девочка, едва накинув шубейку, стремглав промчалась к королевскому лекарю, но его помощник даже не пустил Памелу на порог!
– Кого я вижу, – ухмылялся помощник лекаря. – Уж, не та ли это девчонка, чья мать-шарлатанка вводит в заблуждение добропорядочных жителей королевства? Что ж сами себя лечить не научились? А ну, пошла вон отсюда, бесовское отродье! Твоя мать – грязная ведьма! Чтоб она скорей издохла!
Заплакала Памела и пошла домой. Когда она подошла к самому дому, решила –
Нельзя, чтобы отец с матерью выдели её слёзы. Надо что-то придумать!
Она сунула замёрзшую ладошку в карман шубки и неожиданно нащупала там ключ. Это был ключ от заветной комнаты, в которой садовница хранила лекарства. Переступая порог, Памела уже знала, что будет делать. Заветным ключом открыла девушка комнату с целебными травами, собранными её матерью, и стала листать толстую тетрадь. Вскоре она поила отца  настоем трав, а когда приблизилась к матери, та сказала:
– Лечи отца, девочка, а мне пора. Я и так что-то долго задержалась здесь.
Как ни просила Памела, мать лекарств пить не стала:
– Не помогут они мне, дочка, для меня другие лекарства нужны.
Так прошли недели. Памела старалась ни минуты не спать: то она делала отцу компресс, то готовила еду для матери. Однако если отец потихоньку поправлялся, то мать девочки таяла на глазах.
И однажды она тихо поманила рукой Памелу к себе:
           – Скоро меня не станет, дочка. Прошу тебя только об одном. Вылечи отца, пожалуйста. Когда он окончательно выздоровеет, передай ему мои прощальные слова. Сейчас тебе тринадцать. Пусть он три года не женится и не препятствует тому, чтобы ты училась лечить людей. Похороните меня на берегу реки, а в изголовье положите маленькое коричневое семечко. Его ты найдешь в серебряном ларце, который открывается этим ключиком.
           Садовница прижала Памелу к себе, поцеловала и протянула дочери маленький серебряный ключик:
           – Там, в ларце, есть ещё одно семечко, точно такое же. Сбереги его, никому не показывай, а когда будет тебе очень трудно, брось его на ...
Так на полуслове её и не стало. Долго оплакивала Памела  свою бедную мать. Садовник выздоровел, но стал угрюмым и мрачным. Он все делал молча, и, когда дочка сообщила ему последнюю волю матери, тот, отвернувшись, молча кивнул головой.

 ...Прошло три года.  Памела выросла. Она стала высокой и стройной. Её непокорные кудри теперь были заплетены в толстую пышную косу. По старой привычке девушка перевязывала волосы зеленой ленточкой. На щеках у Памелы был все тот же румянец, а вот ямочки появлялись на них редко, потому что она почти перестала смеяться. Единственная, кому иногда удавалось развеселить Памелу, была Линда, дочь королевской судомойки. Смешливая и добрая, Линда иногда забегала к Памеле и рассказывала последние новости.
Памела легко управлялась в доме, хотя для этого ей приходилось очень рано вставать и очень поздно ложиться.  Ей всё время казалось, что отец всё время недоволен. Садовник действительно думал, что дочка все делает не так, и все чаще стал подумывать о женитьбе.
Однажды садовник сказал:
           – Ну, Памела, скоро тебе исполнится шестнадцать. Я целыми днями вожусь в саду, а дом ухода требует. Хозяйство у нас большое, и ему нужна настоящая хозяйка. Чтобы и тебе, и мне было легче, я хочу жениться.
           Весь вечер проплакала Памела на могиле матери. Как мать и просила, похоронили её на высоком берегу реки, куда можно было выбраться из замка через крошечную калитку, находившуюся в самом основании самой высокой крепостной башни. Из маленького коричневого семечка на могиле выросла кудрявая яблонька. В год шестнадцатилетия Памелы на ней появились первые плоды – три маленьких яблочка. Удивительным было то, что цвет их был не зелёным, как это обыкновенно бывает, а золотистым. Яблочки прятались в листве так, что их никто не видел. Но зато, когда приходила Памела, ветви раздвигались, и яблочки сияли радостным блеском.
Солнце уже село, когда Памела вернулась домой. Отец уже спал, и девушка не стала его будить. Поздно ночью в дверь кто-то робко постучал. Услышав чей-то отчаянный плач, Памела без раздумий отворила дверь.
Перед ней стояла Линда.
– Он умирает, а мы,.. а лекарь..., – захлебывалась слезами Линда.
– Что случилось? – спросила Памела.
          Из сбивчивого рассказа подруги она поняла, что тяжело заболел маленький брат Линды, а королевский лекарь потребовал за лечение таких денег, которых в семье Линды никогда не было. Только мгновение колебалась Памела. Накинув на плечи старенькую шаль, она решительно взяла Линду за руку:
– Пойдем, веди меня к нему.
        К счастью болезнь мальчика была Памеле знакома. Вернувшись домой, девушка нашла среди склянок с лекарствами нужный флакончик с целительным напитком и отдала его Линде. Мальчик выздоровел, а к Памеле всё чаще стали приходить люди, как когда-то прежде они ходили к её матери.
            В любую свободную минуту Памела старалась читать ту самую тетрадь, в которую её мать записывала свои рецепты. Так она узнала, что все травы собирают по-разному. Одни – только в лунную ночь, а другие, наоборот, на восходе солнца. Были и такие, которые следовало собирать только в безлунную и беззвёздную ночь. Некоторые из них можно было срывать только после того, как омоешь руки в ночной росе,  или со старинной песней-приговором. Она прилежно запоминала всё, что в тетради написано. Было там и немало странного. Девушка изучила в королевском саду каждую травинку, и когда ей удавалось ненадолго вырваться из дому, она всегда брала с собой небольшую корзинку для трав и кореньев.
Минуло лето. Как-то за ужином отец сказал Памеле:
           –В это воскресенье жди гостей. К нам приезжает твоя новая мама и две её дочери – твои будущие сёстры – Гортензия и Клоринда.
Линда, когда узнала от подруги, кто станет мачехой Памелы, с негодованием
 всплеснула руками:
           – Это же известная на весь город своим несносным характером женщина! А дочерей её ещё в детстве прозвали Злоринда и Глупензия. Обе они пошли в мамашу.

           Как только новоявленные родственницы переступили порог, Памела сразу поняла, что ее вольной жизни пришел конец. Мачеха лебезила перед отцом, совершенно не замечая Памелы. Шелестя многочисленными юбками, Мачеха и её дочери стали заглядывать во все уголки. Дошла очередь до комнаты Памелы.
–  Здесь будешь жить ты, моя радость, - обратилась мачеха к Клоринде. Клоринда, тощая и длинная, как жердь, с презрением оглядела Памелу с головы до ног и высокомерно поджала губы:
        – Что-о-о?! Маман, вместе с этой деревенщиной?!
        –   Ну, конечно, нет, деточка! Мы всё здесь переделаем по-своему. У каждой из вас будет по отдельной комнате, – ответила ей мать.
 Но тут Гортензия упёрла руки в пышные бока
           – А как же я? Вечно всё достаётся этой колокольне!
Толстая и низенькая Гортензия набрала воздуха в лёгкие, и её голос с басовитого рёва плавно перешёл в пронзительный визг:
         –- Я тоже хочу комнату!
         Но её мамаша тут же прикрикнула на неё:
           – Я же сказала, что по комнате! Не плачь, золотко моё! Там, внизу, я видела замечательные комнаты. Одна из них обязательно будет твоей.
          И всё же Гортензия не унималась до тех пор, пока все они не дошли до комнаты, в которой хранились целительные снадобья. Тоном, не предвещавшим ничего хорошего мачеха процедила:
          – Эт-т-о что ещё за сеновал в доме? Немедленно всё выбросить и сжечь!
          Она повернулась к Гортензии и сладким голосом пропела:
         – Ну, солнце моё, это как раз для тебя. Меньше будешь по лестнице ходить.
         Садовник беспомощно посмотрел на дочь:
          – Правда, Памела! Теперь нас стало больше, так что придётся это всё вынести куда-нибудь в чулан.
          Памела бросилась спасать то, что было собрано великими трудами садовницы. За этим её и застала подружка Линда.
        – Давай я тебе помогу, - предложила она. –  Не вздумай всё выбрасывать. Ещё пригодится. Давай-ка, лучше поищем выход из положения.
       Тут Памела вспомнила, что в подвале дома есть кладовая, в которой отец хранит лопаты и мотыги, грабли и тяпки. Но входить в неё можно было только со двора. В тот самый момент, когда Памела и Линда переносили в эту кладовую склянки с лекарствами и мешочки с лечебными травами, в окно высунулась мачеха. Она быстро сообразила, в чём дело, и пробормотала про себя:
        – Очень мило, там тебе и место.
       Так Памела стала жить в подвале. В дом, где прежде она знала так много радости, входить ей запретили. И только с чёрного хода, куда истопники обыкновенно приносили уголь и дрова, Памеле выставляли миску с едой. По правде сказать, еды в миске становилось всё меньше и меньше.
        Единственной отрадой Памелы сделались  прогулки в королевском саду. Но если раньше, когда была жива её мать, Памела, смеясь, носилась вприпрыжку по аллеям и тропинкам, то теперь она научилась ходить бесшумно, подобно тени и всегда спешила спрятаться, как только кто-нибудь показывался ей навстречу.
       Казалось, что счастье совсем отвернулось от Памелы. Наверное, так оно шло бы и дальше, если бы не случай.
       Тут ворона Карра сделала передышку, а затем продолжила рассказ.

        Теперь я немного расскажу вам о королевском семействе той державы.
        Король, которому верой и правдой служил садовник, был уже в годах, и все его надежды сосредоточились на сыновьях. У королевской четы было три сына. Старший принц Альберт с детства любил играть в войну. Когда он подрос, августейшим родителям то и дело приходилось нанимать ему учителей фехтования, стрельбы и единоборств. Не было турнира, в котором бы не участвовал этот отчаянный рубака. Он только и знал, что охотиться, устраивать показательные бои и турниры.
          На одном из ристалищ он увидел дочь короля Срединного королевства, и юная принцесса с первого взгляда похитила сердце Альберта. Как истинный рыцарь, Альберт не стал откладывать дело в долгий ящик, и предложил принцессе руку и сердце. Красавица к тому же оказалась единственной наследницей Срединного королевства и, к огорчению родителей, отвергла немалое число женихов. Молодых обвенчали, и свадебный кортеж сразу же отбыл в Срединное королевство.
          Второй сын короля, принц Марк, напротив, терпеть не мог ни охоты, ни фехтования. Больше всего на свете он любил проводить время в королевской сокровищнице. Только звон золотых монет, да блеск драгоценных камней умиляли его сердце.
          Однажды заморские купцы подарили королю драгоценный камень редкостной красоты, привезённый из Заморского королевства. Когда камень принесли в сокровищницу, принц Марк не сводил с него глаз. Но в ещё больший восторг пришёл он, когда узнал, что у короля Заморского королевства есть дочь!
          Вторая королевская невестка была более чем невзрачна и просто невероятно глупа. Но Марка это не остановило: ума у него хватит на двоих, считал принц, а видеться часто им не дадут важные королевские дела. И средний сын покинул королевство.
         Принц Роберт был младшим, и как это часто бывает, самым любимым. Фехтовал и стрелял он не хуже старшего брата, а любовь к наукам у него была куда выше, чем у Марка. Воспитателем Роберта был старый королевский звездочёт. Благодаря ему,  Роберт полюбил звёздное небо, легко ориентировался на местности, много читал.
       Вместе с воспитателем Роберт часто путешествовал по стране. Их снаряжение было немудрёным, лошади – выносливыми, а путешествия долгими. Когда принцу исполнилось пятнадцать, он выглядел восемнадцатилетним, и учитель подарил ему щенка. А через год, после отъезда старших братьев, отец запретил Роберту отлучаться из дворца. Во-первых, младший сын короля стал наследником, а во-вторых, король узнал страшную тайну.
         Дело в том, что воспитатель принца умел по расположению звёзд на ночном небе предсказывать будущее. Однажды ему открылось, что жизни принца Роберта угрожает опасность. По звёздам выходило, что принц погибнет от страшной болезни, как только ему исполнится двадцать лет.
        С тех пор к Роберту приставили охрану. А когда он выходил в королевский сад, стражники прочёсывали каждый кустик, каждую травинку. Единственным спутником принца в этих прогулках был его верный пёс. Принц часто поднимался к своему учителю, обитавшему в самой высокой башне на крепостных стенах замка. К ней можно было пройти через королевский сад. С этой башни было видно, что замок находится на полуострове. Узкая полоска земли соединяла замок с городом, раскинувшимся на берегу реки. У подножия башни была та самая маленькая калитка, через которую можно было незаметно для стражи выскользнуть из замка.
        Роберт ходил к учителю часто, но никому не приходило в голову, что в башне принц переодевался в костюм городского трубочиста и тайком выходил в город. Замазанное сажей лицо и рваная шляпа делали его неузнаваемым. Особенно любил Роберт бродить по городскому рынку, где можно было узнать городские новости, отведать вкусных кренделей. Летом к ним добавлялись восхитительные фрукты, а зимой – жареные колбаски.
         Возле башни река образовывала небольшую заводь, густо заросшую болиголовом и всякими прочими болотными растениями. И чтобы выбраться на высокий берег приходилось по едва заметной тропинке пробираться между зарослей рогоза.
По этой же тропинке ходила на могилу матери и Памела. На скромно одетую девочку никто и никогда не обращал внимания, принимая Памелу то за судомойку, то за помощницу стряпухи.
          Памела  не раз видела принца на аллеях сада, а однажды она чуть не столкнулась с ним носом к носу возле потайной калитки. Девушка замерла от страха, когда к ней, притаившейся в зарослях камыша, подбежал громадный пёс. Собака дружелюбно помахала хвостом, лизнула Памеле руку и убежала. С той поры девушка стала осторожнее, и старалась никому не попадаться на глаза.
Однажды Памеле понадобились травы, которые надо собирать тёмной безлунной и беззвёздной ночью. Беззвучно отворив калитку, она привычно прошла заросли рогоза и в тот, момент, когда девушка уже стояла на берегу реки, она услышала голоса. Кто-то, вполголоса переругиваясь, шёл прямо за ней.
Девушка привычно спряталась в зарослях камыша. То, что она увидела в следующий момент, лишило её дара речи.
По тропе, с хрустом ломая рогоз, шествовали королевский лекарь и его помощник. Лекарь нёс фонарь, благодаря свету которого Памела и смогла узнать обоих.
– Ну, где же это место? – свистящим шёпотом спросил лекарь, не оборачиваясь.
– Там, ближе к дереву, под которым зарыта эта ведьма – садовница. Надо ещё немного пройти вперёд, – прошипел помощник.
Памела, как могла, осторожно двинулась вслед. Она даже вскрикнула от негодования, когда увидела, как помощник лекаря пытается повесить тяжеленный фонарь на маленькую яблоньку.
Между тем прошло некоторое время, и вдруг вода в реке забурлила, вспенилась и на её поверхности появилось нечто бесформенное. Два горящих глаза не оставляли сомнения в том, что оно живое. Существо приближалось к берегу, сопя и брызгаясь водой. Как только на лекаря и его помощника попала вода, с ними стало происходить нечто необычное. Существо выбралось на берег, тяжело дыша и кряхтя. И хотя свет фонаря был слабым, Памела увидела, что вместо лекаря и его помощника на берегу сидят две огромные жабы.
– Ну что, помощнички мои дорогие, как идут наши дела? – скрипучим голосом произнесло чудовище с огненными глазами, и Памела едва не вскрикнула от удивления. Она готова была поручиться, что слышит голос мачехи.
Жабы наперебой заквакали.
– Как не болеет? Этого не может быть! Вы зелье моё принцу давали? – угрожающе закричало огнеокое чудовище.
Жабы снова заверещали, словно жаловались на что-то.
– Даю вам сроку неделю. Если к концу недели принц будет жив, то вместо него умрёте вы! Да с ним справиться – делать нечего, особенно теперь, когда нет этой садовницы. Девчонка её совсем ничего не смыслит в лекарском деле, а что знала – и то забыла. На голодный желудок-то учёба не идёт, – и чудовище противно захихикало.
Потом вдруг что-то вспыхнуло, и в слабом свете фонаря стало видно, как чудовище погружается в воду. Перед тем, как уйти в реку, оно брызнуло речной водой на жаб, и те постепенно начали превращаться в лекаря и его помощника.
Быстрее ветра летела Памела домой. Едва успела она незамеченной проскользнуть через калитку, как послышались шаги незадачливых эскулапов.
Наутро, в каморку Памелы прибежала Линда:
– Плохие новости, Памела! Тяжело заболел принц Роберт. Говорят, он вернулся откуда-то на рассвете и выпил воду, что стояла в стакане у него на столе. Как только выпил, так и упал замертво. Пришёл лекарь и сказал, что сердцебиение слабое и дыхание тоже. Что же теперь будет?! Король уже послал гонцов в Срединное и Заморское королевства, а в город поехала дружина герольдов.
 Действительно, по городу весь день разъезжали глашатаи и кричали:
– Народ королевства! Нас постигло великое горе: захворал принц-наследник! Но мы ничего не пожалеем для того, чтобы вылечить принца. Объявляем нашу волю: Тому, кто вылечит принца от тяжёлой болезни, от нас будут дары великие. Если лекарь молодой мужчина – получит половину королевства. Если это будет человек в летах – половину королевской сокровищницы. Если же это будет молодая девица, то король и королева возьмут её в замок, чтобы выдать замуж за принца!

Гортензия и Клоринда летели домой быстрее ветра. Они ввалились в гостиную и кинулись к матери. Первой начала Клоринда:
– Маман! Неплохо бы мне стать королевской невесткой, как ты думаешь?
– Что ты, золотко, принц, насколько я знаю, а я кое-что в этом понимаю, не жилец! Королевская сватья – это тоже недурно, но где же взять лекарство, – размышляла вслух мачеха Памелы.
 – С какой стати этой жерди становиться женой принца?! – завизжала Гортензия и вцепилась в волосы сестрице. Ещё через минуту поле боя переместилось в спальню Клоринды, и в ход пошли подушки. По дому полетели перья.
 – А, ну-ка тихо! – рявкнула на дочерей жена садовника.– Дайте подумать.
– Тут и думать нечего! – огрызнулась Клоринда. – Надо заставить эту, – и она многозначительно показала пальцем на пол, – чтобы она приготовила снадобье, и весь разговор.

Поздно вечером Памела готовила целебный бальзам для жены городского трактирщика, когда дверь её каморки внезапно распахнулась, и на пороге, словно привидение, выросла мачеха. Она сладко улыбнулась:
– Что же ты не спишь, доченька? Всё трудишься, пчёлка ты наша. Нельзя столько работать, здоровье можно надорвать.
Памела молча встала из-за стола и вопросительно посмотрела на мачеху. Та продолжала:
– Ты, верно, слышала, милая, что заболел королевский сын. А ему, говорят, очень нравились высокие девушки, как раз такие, как Клоринда. Ты уж помоги сестрице своей сводной, приготовь для принца снадобье. А я велю, чтобы кухарка получше тебе готовила еду. Вот, посмотри, что тут королевский лекарь написал.
Девушка молча взяла листок бумаги с каракулями, внимательно прочитала его и сказала:
– Не хотелось бы помогать Клоринде, но принца мне жаль. Ладно, приходите завтра утром, я что-нибудь за ночь придумаю.
Всю ночь Памела не смыкала глаз. Она смешивала отвары и настои, добавляла в них целебный мёд и травы. К утру лекарство было готово.
Расфуфыренная Клоринда заявилась, едва солнце поднялось:
– Ну, деревенщина, где лекарство для принца!
Памела молча отдала ей  небольшой горшочек со снадобьем.
Во дворец Клоринда ехала на роскошной карете. Помахивая кнутом, кучер кричал: «Дорогу! Дорогу невесте принца!» Народ расступался, пытаясь заглянуть в окошко кареты, но оно было наглухо занавешено.
Король и королева встретили Клоринду ласково, но на их лицах все же было заметно разочарование. «Ах, – вздыхала её величество, – только бы она вылечила принца! Это ничего, что она собой нехороша, может быть сердце у неё доброе».
Клоринда не шла, плыла к опочивальне принца. Распахнулись двери, но вдруг на самом пороге Клоринда поскользнулась и во весь рост  растянулась на скользком паркете. Горшочек с лекарством выскользнул у неё из рук и разбился на мелкие осколки. Лекарство душистой лужицей растеклось по паркету.
Разъярённая Клоринда вихрем вылетела из королевских покоев. Задыхаясь от досады, она в ярости сметала всё на своём пути. Дверь в каморку Памелы она рванула так, что едва не сорвала её с петель.
– Немедленно сделай ещё лекарство для принца! –  не кричала, а шипела Клоринда от злости.
И снова Памела до самого утра готовила целебный напиток. Не успела Клоринда заполучить лекарство, как к ней подкралась сзади Гортензия и со всей силы треснула сестрицу по голове ручкой от тяпки. Хоть Гортензия и была толстухой, но когда ей было нужно, проявляла незаурядную прыть. Она ловко выхватила у Клоринды горшочек с лекарством, и опрометью кинулась во дворец.
И снова король и королева со всеми  почестями встретили её и проводили туда, где находился заболевший принц.  И снова её величество вздыхала: «Ну и что, что она немного полновата. Будущая королева и должна быть солидной. Только бы принц выздоровел».
Тем временем Гортензия решительно приблизилась к ложу под балдахином и, сопя, сказала:
– Ваше высочество! Отведайте этого лекарства и женитесь на мне!
И тут из-за бархатной занавески выскользнул королевский лекарь и попытался выхватить у Гортензии заветный горшочек. Но девушка была не промах. Она так двинула пухлым кулаком лекарю в нос, что тот, от неожиданности рухнул на пол.
А предприимчивая Гортензия уже поила принца. Удивительно, но щеки принца тот час порозовели, и он открыл глаза. Гортензия от радости захихикала:
– Принц! Женитесь на мне, а я вам еще лекарства принесу.
Она не заметила, как к её ногам подполз королевский лекарь, и, что есть силы, толкнул  под локоть. Горшочек со снадобьем взлетел вверх, и тут же упал на ковёр. Нет, он не разбился, но всё драгоценное снадобье вылилось на ковёр.
«Ничего, – сказала Гортензия, – завтра я ещё приду. А тебя, – она повернулась к лекарю и ухватила за галстук, – если попадёшься на пути, просто размажу!
А королю с королевой незадачливая невеста сказала: «Вот ещё! Делать сама я лекарство не буду. Его сделает моя кухарка и доставит сюда».
Словно торпеда влетела Гортензия в каморку Памелы:
– Это самое, ты сделай ещё лекарство для принца. А я тебя в королевские кухарки назначу. Ты, в общем, давай, а я полетела во дворец!
Хотела было Памела воспротивиться, да стало ей принца жалко. Вспомнила она, как юноша в платье трубочиста выходил в город через калитку. Стала делать лекарство, смотрит, а самой нужной травы нет больше. Выбежала девушка во двор, а там небо тучами затянуло, вот-вот дождь начнётся. Побежала она к заветной калитке и только выскользнула из замка, началась гроза. Молнии небо рассекают на части. От грома в ушах звенит. И решила Памела возле яблоньки немного дождь переждать. Только подошла к деревцу, а оно её ветвями обняло, и сразу девушке стало тепло-тепло.
Вдруг золотистые яблочки, что висели на ветках, оторвались и упали прямо в ладошки Памеле. И тут будто бы кто-то ласковым голосом говорит:
– Сделаешь лекарство, обязательно отнеси его во дворец сама. Не забудь взять с собой яблоки. Одно из них дашь принцу, а двум другим не препятствуй, что бы они ни делали. А ещё возьми с собой коричневую семечку и, когда всё закончится, опусти её в горшочек, в котором было лекарство.
К утру Памела все приготовила, и отправилась во дворец. Идет по замку, а ей встречные люди кланяются. Кого-то вылечила её мать, кому-то помогла сама Памела.
Увидели девушку король и королева, обрадовались: такая в королевские невестки всем бы подошла. Проводили Памелу в покои принца. Вошла она в комнату, а навстречу ей помощник лекаря:
– Как посмела ты, оборванка, сюда явиться! Убирайся, и зелье своё уноси.
Чувствует Памела, как в кармане платья что-то зашевелилось. Вылетело из него золотистое яблочко, да как треснет помощника лекаря по лбу, и он сразу превратился в жабу. Тут из-за балдахина выскочил и сам лекарь. «Не позволю, кричит, чтобы всякие шарлатанки принца угробили. Тут второе яблочко вылетело, ударило лекаря по лбу, и он тоже превратился в жабу.
Подошла Памела к принцу, и стала поить его лекарством. Принц Роберт сделал один глоток, и глаза его сразу прояснились, сделал второй – рукам и ногам былая сила вернулась.
– Ну, ваше высочество, – говорит ему Памела, – вам ещё один глоток надо сделать, чтобы совсем выздороветь. А ещё съешьте, пожалуйста, это яблочко, – и протягивает Роберту золотистое яблочко.
И тут вдруг двери в опочивальню распахнулись. Клоринда, Гортензия вместе с мачехой Памелы ворвались в покои принца с воплями. «Принц должен жениться на мне!» – кричала Клоринда. «Нет, на мне», – вопила Гортензия.  « Принц должен умереть, – шипела мачеха.
Яблочко вырвалось из руки принца и стало кружить по комнате. Когда оно стукнуло по лбу Клоринду, она превратилась в ощипанную метлу. Гортензию яблоко ударило по макушке, и та превратилась в старый расколотый горшок. А когда оно стукнуло мачеху Памелы, та вдруг стала превращаться в чудовище с огненными глазами.
Чудовище взгромоздилось на одну жабу, другая ухватила горшок с метлой, и все они стали удирать из королевского замка.
Тут Памела вспомнила, что ей надо опустить семечку туда, где было лекарство. Ей показалось, что ничего не произошло, но принц подошёл к Памеле и взял её за руку.
В это время в покои вошли король и королева. Её величество удивленно вскрикнула:
– Смотрите, что это?
Из маленького горшочка появился небольшой зелёный росток, который быстро увеличивался. Вот на нём появились ветки, листья и цветы, а потом и плоды. По опочивальне поплыл нежный аромат яблок. Через некоторое время росток превратился в маленькое яблоневое деревце. Дерево на глазах у всех  продолжало расти, и когда оно достигло потолка, ствол дерева разделился надвое. Из него вышла, правильно, вы, конечно же, угадали, прекрасная садовница.
Памела, не веря своим глазам, плакала.
– Не плачь, дочка! – сказала прекрасная садовница. –  Мы победили самые сильные чары на свете. Когда-то злые силы напали на Яблоневое королевство и уничтожили его. Выжило только три маленьких семечки. Одна семечка превратилась в молодую женщину, а судьбу двух остальных ты знаешь.
Она повернулась к королевской чете:
– Не думайте, что ваша будущая невестка худого рода. В то время как началась эта история, я была принцессой Яблоневого королевства.
Свадьбу сыграли в августе, в ту самую пору, когда так много яблок. Веселился весь народ: булочники и гончары, белошвейки и кузнецы, кружевницы и шорники. Знатные дамы и господа танцевали менуэт за менуэтом. Говорят с той поры в этом королевстве молодые люди, когда хотели сказать девушкам о своей любви, то говорили:
– Яблочко ты моё!
... Ворона замолчала. Марго и Маркиз только собрались поблагодарить птицу за сказку, как в комнату к Вике вошла бабушка Маня и сказала:
– Посмотри, что я тебе принесла из своего сада. Попробуй-ка, и сразу выздоровеешь.
На большом красивом блюде лежали круглые, румяные, душистые яблоки.