Постъядерная ночь

Ты слышишь?.. Снова этот вой.
Прислушайся. Молчи.

Опять какой-то неживой
Безумствует в ночи,
Что мать-волчица без волчат
С картечиной в плече..

Так только мёртвые кричат,
Не спутаешь ни с чем.

Однажды Фёдор-великан
И Шура-Без-Лица
Поймали в солнечный капкан
Живого мертвеца.

Пытались вызнать в терему,
подвесив за ребро,
Известно ль мёртвому ему,
Что зло, а что добро.
Крестами тыкали, как встарь,
Писали протокол,
Потом замученную тварь
Справадили на кол.

За мертвяком, видать с тоски
Явилась сирота.
Хрипела, скалила клыки,
скреблася в ворота.
Девица при смерти была
На радость небесам:
Иссиня-чёрная смола
Ползла по волосам,
По коже бледной и больной
стекала неспеша..
Наверно, лимфа. Или гной.
А, может, и душа...

Чтоб в опостылевшей дыре
Со скуки не грустить,
Смекнув, что гадина помре,
Решили отпустить.

Спалили кожу, как омет
да выволокли в лес,
отправив камеру во след
На общий интерес:
Хоть краем глаза посмотреть
На чёртову красу,
Чтоб не мечтать об этом впредь...

В том проклятом лесу
Сама земля полна бедой,
Чужая навсегда.
Один парнишка молодой
Наведался туда...
Поплёлся ради озорства
За диким мертвецом,
Да только что от волшебства
Костюмчик со свинцом?
Теперь бедняге не до нас...
Полипами оброс,
А по ночам вдали от глаз
Хлебает купорос...

Сквозь витражи густых дерев
и трав, держу пари,
Законы физики презрев,
Мерцали фонари,
Кружили сполохи огней,
Туманные валы
топили выводок теней,
Безумные стволы
Плелись фигурами дриад,
Из мутной глубины
Светил какой-то аппарат,
Оставшийся с войны.
И тишина. Ни глаз, ни тел...
Прощаться с экорше
Видать, никто не захотел
Лишь стая камышей
Тянулась зыбкой чередой
За тенью неживой,
За кровью вечно молодой
из раны ножевой.

Тварь, продираясь сквозь кусты,
Шептала им стихи,
Поила светом золотым
Из рваной требухи,
И те склонялись перед ней,
Качались, как во сне,
Скользя тенетами теней
По матовой спине.

Там, где до взрыва был завод,
Уже едва дыша
Она упала на живот.
Метёлки камыша
Нагнулись к ней в последний раз,
Как к матери родной,
Укрыв злосчастную от глаз
Зелёною волной.
Я худо ведаю сердца
И плохо знаю лес.
Возможно, тело мертвеца
Для них деликатес,
Но мнилось мне, что камыши,
Зарывшись в серый прах,
Тихонько пили из души
Страдание и страх.

...

С тех пор я слышу упырей
И отгоняю сны...

Эх, дотерпеть бы нам скорей
До ядерной весны.