Час Х

Час Х.

         Наконец-то сдал. Эта мысль несла меня по коридору химического факультета, вниз по лестнице, через массивный холл на улицу. Позади была бессонная ночь по изучению толстенной книги «Строение молекул», знаменитая тем, что некоторые математические формулы в этой книге не помещались на двух строчках. Среди студентов нашего факультета бродило поверие, что старшекурсником, ну то есть, как бы «дедом», становился только тот, кто сдавал этот экзамен. Поэтому меня переполняла радость за окончание сессии, впереди была небольшая очередь в столовой и заслуженный обед (он же – завтрак).
          В столовой действительно оказалось немного народу. Наверно у большинства факультетов сессии позаканчивались, народ разъехался по домам. Теперь и я могу вальяжно, никуда не спеша, жевать свой шницель. Правда, положив поднос на стол и усевшись за стол, я понял, что мандраж от сданного экзамена ещё не прошел. В голове носились, как ночные тени от приведений, обрывки от трехэтажных формул, но теперь я мог им сказать: «Кыш отселя! Нечего будоражить мое неокрепшее сознание, теперь я Вас знать не знаю, и кто Вы такие не помню». Но все же, главным чувством была гордость за то, что я смог так логично изложить все экзаменатору. Правда, кольнуло воспоминание о дополнительном вопросе, на который я не смог ответить внятно, и за что мне поставили «четыре». Короче говоря, пока я ел свой обед, экзамен был сдан еще раз в голове, и я остался собой доволен. Теперь можно думать о том, как мне построить свои дни до отъезда, что нужно купить гостинцы матери, сестре, племяннице. Также сегодня в общежитии дискотека. У-ух, дискотека! только вот чувствую себя немного неважно, голова кружится, ноги ватные. Ох, уж, эти экзамены! Сколько раз зарекался не волноваться перед ними. Но, как только начинаешь подниматься по лестнице, подходишь к аудитории, а там стоят твои одногрупники с почти белыми лицами, все мандраж начинается, а когда берешь билет в руки, то сердце вообще выпрыгивает из грудной клетки. А потом получаешь здоровье пенсионера, и только во время каникул, а также после неоднократного отмечания окончания сессии и многочасового сна, здоровье восстанавливается. Так что, выходя из столовой, я пришел к мысли, что все подождет, нужно выспаться.
             Вот только получится? Ну, то, что в нашей комнате никого, скорее всего, не будет в этом я не сомневался. С Денисом я расстался на факультете, он сказал, что сразу  пойдет на свою работу, у него после сессии завал. Иван еще наверно сдает, но потом поедет куда-то в город. Ах, да, к нему в гости приехала сестра, скорее всего к ней. Лишь бы только никто в коридоре не начал отмечать сдачу или пересдачу. Когда же наш курс переедет в общежитие главного здания? Там такой душ в каждой комнате. И главное полная звукоизоляция.
               Я вошел в общежитие, прошел мимо вахтерши, второй раз за день здороваясь, поднялся на свой этаж и понял, что мне сегодня повезло не только на экзамене. На этаже стояла полная тишина. Что ж, есть время придавить подушку.
               Войдя в комнату, я бросил на стул пакет с конспектами, скинул пиджак, снял шейную удавку. Раздеваясь, я бросил взгляд через окно. Там, сквозь голые тополиные ветки виднелось такое же пятиэтажное здание общежития физического факультета. На улице не было не души, небо уже  серело. Хотя вроде только час дня, а уже кажется, что смеркается. Да, короткие они эти январские деньки!
              Но это уже были мысли засыпающего человека, а «проснулся»  я на улице сумрачно-серого города, с низкими, как потолки в подвале, тучами. В ноздри ударил запах спертости. Над городом нависли не только тучи, но и кожей ощущаемая опасность, как будто в городе объявили воздушную тревогу, и те одинокие тени людей, которые мелькали, спешили не то в бомбоубежище, не то домой после 12-часовой смены. Воздух напряжено молчал, но не это беспокоило меня.
                Я искал друга.


* * *
                Я искал его уже третий день. Ни сказав никому ни слова, он исчез. Я искал его у наших общих знакомых, искал его в университете. Я уже не надеялся. Даже лицо его вспоминал смутно, когда случайно забрел на окраину города. Не хотелось бы тратить лишние слова на описание этой городской свалки. Думаю, что каждый может представить это пахнущее зрелище. Мое внимание привлекла группа людей, странным образом сгрудившаяся на гниющей возвышенности. Хотя нет, сначала я увидел его, а потом сообразил, что он в центре небольшой толпы бомжей-инвалидов, лица которых выражали все пороки человечества (к сожалению, это не преувеличение). Самое же интересное было то, что они плотным, организованным кольцом, как омоновское оцепление, окружали его, и не давали мне приблизится к нему. Более того, лицо друга постоянно, то появлялось, то исчезало между щелей нечеловеческих по «обаянию» лиц.
              Он заговорил первым.
               - Я знаю, что ты ищешь меня. Но это бесполезно, со мной случилась большая беда…
            Тут светлое пятно его лица исчезло, но через долю секунды, появилось обратно.
              - … на свою беду я продал свою душу Дьяволу и …
              Недовольный шепот бомжей заглушил окончание фразы. У меня возникла мысль куда-то позвонить, я обернулся в поисках ближайшего телефона-автомата. За эти доли секунды, что-то в построении зашевелилось, ряды «омоновцев» сомкнулись плотнее, и более своего друга я не видел. Причем я сразу почувствовал, что он исчез навсегда, и это «навсегда»  окончательно и бесповоротно.
             Конечно, у меня был шок. Оказавшись в своей комнате, я понял, что не помню, как в неё добрался. Это меня расстроило еще  больше. Но самым сильным чувством был страх. Причем не эмоциональный, а физический. Вдруг по подоконнику молниеносно пробежали две огромные и конечно омерзительные крысы. От неожиданности я начал отстреливаться воображаемым револьвером, но на них это не подействовало. Я понял, что в комнате не один. Чувство опасности, которое раньше было подсознательным, довольно абстрактным, стало теперь настолько реальным. И находилось оно за левым плечом. Очертание комнаты поплыли, стены комнаты округлились. В ужасе я забился в единственный оставшийся угол, укрылся с головой под одеялами и заснул.


* * *
        Разбудили меня друзья. Я им все рассказал. Они немного удивились. Не поверили и решили, что я немного «поехал» на почве без вести пропавшего друга. А после того, как мы попили чайку, все произошедшее стало казаться, даже не казаться, а забываться как кошмарный сон. Друзья ушли, осталась только девушка. В любое другое время, я был бы очень рад остаться наедине с довольно привлекательной особой. Но сейчас мне было не до любовных приключений. В общем, мы тихо и мирно разговаривали. В какой-то момент, я рефлекторно и помимо своей воли, повернул голову направо  к окну, и увидел, как через закрытое окно, не разбивая стекол, влетает человеческий глаз, причем не маленький, а размером с астраханскую дыню. Он был немножко ядовитого желтого цвета. Зрачок темный. И парящий в воздухе орган зрения преспокойненько «уставился» на меня.
               Прежде, чем я успел что-то внятное вымолвить по поводу непрошеных летающих объектов, моя собеседница, наклонившись к моему уху сказала:
               - Ты знаешь, а к тому другу тоже прилетал такой  же глаз. Он стрелял в него и ты стрельни. Вот прикольно будет!
И не дожидаясь окончания фразы, я сделал то, что она меня просила. Произошел взрыв, а может просто вспышка, и когда мои глаза опять привыкли к темноте, вместо парящего в воздухе глаза, я увидел стоящую темную фигуру, которая практически сразу растворилась. Но не эти метаморфозы занимали меня. Я даже не заметил, как вместе с этой фигурой испарилась и девушка.
Все мое внимание было сосредоточено на одной простой мысли, что я совершил что-то непоправимое, преступил какую-то черту, нарушил какой-то закон. Мне стало настолько тяжело, вся моя психика отказывалась участвовать в происходящем, и у меня началась самая тривиальная истерика. Она отняла последние душевные силы, и я провалился в беспамятство…


* * *
              Очнулся я, почему-то, на другой кровати. Голова была пустая, мыслей никаких. Можно даже сказать, что я успокоился. Почти машинально, я встал с кровати и подошел к окну. Сквозь давно немытое стекло, я увидел, как с голой ветки одного из деревьев взмыл ворон. И направился по направлению ко мне. Не долетая несколько метров до окна снаружи, он делает кувырок вперед через голову. И проделав это, превратился в летящего человека в черной одежде, точнее балахоне. Лицо человека было скрыто большим капюшоном, руки расставлены, а полы балахона образовали крылья. В доли секунды, он сделал еще кувырок, сворачиваясь в черную сферу-шар, который по мере приближения ко мне уменьшился настолько, что, пролетая мимо меня, достиг размера маленького шарика. И я схватил его правой рукой, как заправский бейсболист.
Раскрыв сжатые пальцы, я увидел черную пиратскую метку.
        «Час Х». Промелькнуло в моей голове.
«Мне назначили час Х. Мне нужно будет что-то решить».
         Но странно, что в этот раз я уже не испугался, мне даже стало интересно. И именно с этим чувством я стал наблюдать, как в комнату влетела черная фигура, взяла меня за левую руку, мы приподнялись над полом и вылетели в окно. Сам факт полета ничего не всколыхнуло в моем сознании. С чувством просто дебильного любопытства, я стал рассматривать под своими ногами панораму сначала уменьшающихся в размерах деревьев, корпусов общежитий, потом были видны только огоньки постепенно растворявшегося ночного города, спящей Москвы.


* * *
        Но, уже через несколько мгновений, я напрочь забыл про ночное зрелище.
Ошеломленный, я рассматривал улицу незнакомого неземного города. Яркий солнечный свет заставил меня зажмурится. И прошло какое-то время, прежде чем мои глаза привыкли к нему. Дома, «асфальт»  были какие-то полупрозрачные, словно объемная мультипликация.
Но больше всего меня ошеломило не это, а существа, которых было достаточно много, как на предбазарной площади. Они чем-то напоминали людей, такие же руки, ноги. Только чуть более удлиненное туловище. Головы их отличались тем, что имели удлиненный и заостренный затылок и напоминали суперсовременный шлем мотоциклиста.
Разговаривали они достаточно громко, точнее звуки, которые они издавали, напоминали птичье щебетание. И первая мысль, которая пришла в мою ошалевшую голову, было осознание того, что я не понимаю их местное наречие. И в ту же секунду что-то в моей голове щелкнуло, и я начал их понимать. Прямо передо мною двое маленьких аборигенов выбирали мороженое, и один из них не мог никак определится. Они не обращали на меня ни какого внимание, как и все остальные вокруг, словно появление землянина для них обычное явление.
Я понял также, что мой провожатый куда-то испарился и я предоставлен самому себе. Мое туловище начало броуновское движение по улице, а мои глаза пожирали все окружающее. Следующим моим гениальным открытием было полное отсутствие того, что мы называем Солнцем. Его не было, а яркий свет струился практически отовсюду, но все же самое сильное свечение исходило от «почвы». При этом, все вокруг переливалось неестественно яркими красками, словно в ответ на волны горячего света.
               Какая-то неведомая сила тянула меня к небольшому зданию. Я вошел внутрь и увидел длинную барную стойку, несколько столиков. Посетителей было немного.
Ощутив усталость в ногах, я присел на высокий стул перед стойкой. Высокий бармен в какой-то посудине энергично что-то перемешивал, и вся его фигура, все его действия  просто сквозили жизнерадостным оптимизмом. Я, ни думая ни о чем, уставился на его неправильный по всем земным законам затылок, и видимо почувствовав мой взгляд, он повернулся ко мне. Его обращение было очень дружелюбным:
           - Ага. Здравствуй, здравствуй. Ты наверно новенький. Вы новенькие, всегда такие ошарашенные, когда попадете к нам на небеса. Ничего, привыкнешь.
             Конец фразы я услышал, выбегая на улицу. Силы мои были не беспредельны. При слове «небеса» у меня возникла только одна мысль: «Хочу на Землю!». Видимо я не только подумал, но и со всей силы закричал, потому что, все стали оглядываться на мое некультурное поведение. Выбежав на улицу, я куда-то провалился…



* * *
        И вновь настала ночь. Придя в себя, я понял, что попал совершенно в другое место.
А «попадать» сюда не стоило.
Это было подземелье. Ощущение подземелья создавалось не столько от характерного запаха, сколько от низкого потолка, простирающегося до горизонта и полного отсутствия стен. И точно также до горизонта простирались толпы людей, бесцельно бродящих. Они, как слепые, натыкались друг на друга, ворчали. Одеты были в серые балахоны, капюшоны откинуты назад, поэтому можно было различить их лица. Над ними, вот уж точно, как вороны, кружили люди в черных балахонах. Сказать, что бесцельность людского движения сразу бросилось мне в глаза, я не могу, на это потребовалось время. И вместе с ощущением бесцельности, мне пришла в голову мысль: «А что будет, если все мы одновременно остановимся?». И как в сказке, только я об этом подумал, все остановились.
Черные «вороны» попадали на пол. Один из них упал совсем рядом от меня и начал крутится, как юла, испаряясь в едкий зловонный дым. Но порадоваться нашей общей победе я не успел, потому что в очередной раз мое «сознание» вырубилось.


* * *
               И вновь, я очутился на новом месте. Это была абсолютно темная комната. Я ощупал руками лежак. Потом нашел также наощупь стены. Наткнулся на шкаф. Тюремная камера.
Прошло какое то время. Я полежал. Немного стал видеть в полной тьме. Слышались какие-то звуки в коридоре, как будто шепотом что-то бурно обсуждают. Потом открылась дверь, и в лицо ударил резкий слепящий свет. Прежде чем инстинктивно закрыть глаза руками, в проеме я успел увидеть темный силует входящего.
Он безшумно вошел, сел рядом со мною на топчан. Какое-то время мы сидели молча в абсолютной темноте и в абсолютной тишине. Наконец, он заговорил, и его голос я запомнил потом на всю оставшуюся жизнь:
              - Что ты выделываешься. Будь с нами. У тебя будут машины, деньги, девочки…


* * *
            И я проснулся. Проснулся от осознания того, кому принадлежал этот голос. Уже был вечер. В комнате стоял такой же полумрак, как и только что во сне.
В общежитии вовсю бурлила вечерняя жизнь, это было понятно по звукам доносящимся из коридора. Похоже на первом этаже начиналась дискотека. Мои соседи еще не вернулись, я был один. В моих ушах стоял тембр голоса, можно сказать, что его слова еще как бы доносились, повторяясь, откуда-то оттуда.
Самое сложное для меня в первые мгновения было понять: какая реальность более реальная? Я понимал, что все, что недавно со мной произошло - это только сон. Но мои ощущения и переживания были настолько четкими, что мне казалось, подойди я к окну, я обязательно увижу или ворона, или летящую черную фигуру с развевающимся балахоном. Будучи еще несколько часов назад закостенелым атеистом, я вдруг осознал, что другая реальность существует, а значит существует выбор между добром и злом. И «час Х» может наступить в любую секунду.


* * *
             Вскоре, почти одновременно появились мои соседи. Оказалось, что все мы довольно удачно проскочили последний экзамен, поэтому настроение у всех было хорошее. Они сразу принялись готовить ужин, тем более Ване сестра передала сумку с продуктами из дома, а так как родители его жили в плодородном Краснодаре, ужин обещал быть знатным.
Я же, под впечатлением только что случившегося, не мог не рассказать во всех подробностях про мой удивительный сон. Я был очень убедителен. В нужных местах я расставлял руки, подходил к окну и т.д. Но это не произвело почти никакого впечатления на моих однокашников. После целой серии их шуток, они мне заявили, что я просто переутомился. Даже сочувственно трогали меня за голову, предлагая помощь по доставке в ближайшее соответствующее лечебное заведение.
Вскоре с ужином было покончено, наши желудки были довольны,  и Иван с Денисом решили прошвырнуться на первый этаж, посмотреть, что там происходит на дискотеке. Я же решил остаться в комнате, выключил верхний свет, включил настольную лампу, подбил повыше подушку, лег и взял в руки книгу, одолженную у парня из другой группы, и начал читать. Так, впервые в жизни я прочитал Евангелие.