Надежда, детство

Ночь. Сыро и темно. Над станцией вьется лишь сизый дымок. Подошедший поезд отправляется в Москву — обратной дороги нет. Пассажиры спешно занимают места: времени в обрез, нужно немедленно трогаться. Всю ночь им предстоит мчаться вперёд — и если Господь дарует спасение, они избегнут неминуемой гибели. Вагоны уже переполнены, но вдруг... сквозь шум и гул прорывается детский плач.

Война.


***


Зима выдалась долгой и суровой. Ветер завывал между невысоких домов, а заснеженные деревья величественно покачивали ветвями. Ребятишки уже облюбовали дворовую горку — дворник залил её ночью водой, и теперь можно было с разбегу, с визгом и смехом, лететь вниз. 

Надя стояла у окна и с завистью наблюдала за розовощёкой детворой в пушистых шапках. Ей тоже хотелось выбежать во двор - кидаться снежками, скатиться с ледяной горки. Она прижалась лбом к холодному стеклу и заныла жалобно: 

- Мам, ну пожалуйста… Можно я пойду погуляю? Ну совсем чуть-чуть!.. 

Евдокия тяжело опустилась на стул и покачала головой: 

- Надюша, да в чём же ты пойдёшь? Пальто-то у тебя нет… 

Девочка надула щёки, и слёзы покатились по её лицу. Всю зиму она не ступала на улицу. А вот брату повезло - едва он подрос, ему сразу купили тёплое пальто в коричневую клетку. А она всё ещё мала, и её коротенькое платьице теперь не наденешь. 

С досадой шлёпнув босыми ногами в прихожую, Надя сдернула с крючка братово пальто. Ну и что, что большое?Подверну рукава - и сойдёт!

Она подошла к зеркалу. Полы волочились по полу, но девочка лишь убеждённо пробормотала: 

- Так даже теплее будет. Немного погуляю - никто и не заметит. 

Приоткрыв дверь, она осторожно выглянула на улицу. Сугробы сверкали на солнце, словно рассыпанные сокровища, а ветер, подхватывая снежинки, будто звал её наружу. Набравшись смелости, Надя побежала к горке, разогналась — и плюхнулась на лёд рядом с мальчишкой на санках. 

Но вдруг позади раздался резкий голос: 

- Надя! А ну живо домой - простудишься! 

Мать бежала по снегу в стоптанных тапочках, схватила дочь за руку и потащила обратно. В избе она поставила на пол таз с горячей водой и, усадив Надю на стул, строго сказала: 

- Сейчас попарим ноги, чтоб не заболела. И чтобы больше ни шагу на улицу! 

Девочка не любила, когда мама сердилась. Она покорно смотрела на неё большими серыми глазами, в которых застыл немой вопрос. По утрам Евдокия уходила на фабрику, и старшим оставался Сережа. Потом он уходил в школу — и Надя оставалась совсем одна. 

Она снова подошла к окну. "Вот пойду в школу через два года — тогда и буду гулять, как все!" В её воображении школа была волшебным местом: парты висели под потолком, а учителя, восседая в углах, учили детей читать и писать. Ах, как же это будет здорово…

   
Продолжение следует.