Жизнь представляет

I. До не-свиданья.

Когда я буду уходить,
минут нам десять на прощанье...
Чтоб твёрд и остр был язык
и красно-перечно дыханье.
СлогА меняя на бегу,
вставляя смыслы на босую,
ты будешь пламенем в соку
в его эпоху золотую.

"Я не могу...", - и тишина:
Я пальцем воздух перекрыла,
чтоб эта фраза не до дна,
чтобы она слегка остыла...
"Я не могу сейчас уйти" -
"Тогда не надо". - "Что - не надо?" -
Сейчас. Не надо уходить.
И - береги себя - прохладно.

Как каблуками режут даль.
Секунды. Мечутся по кругу.
И отлетевших рано - жаль,
как жаль всех выросших из чуда.
Одна, как юная блоха,
всё изменить могла бы если...
Но как понять, что эта - ТА
всего-то в трёх словах от бездны?

Пластинка старая дымит,
разогревая ожиданье,
И что-то терпкое саднит
под самым нёбом расставанья.
Играя в жмурки, виноват
всяк оступившийся случайно.
Смеркается уже. Пора.
До не-свиданья.


II. Жизнь представляет.

Жизнь представляет
при содействии мира
в роли меня - вислоухового зайца,
в роли тебя - ещё не решила.
Не будем стесняться,
пока ещё титры
и можно заняться
чем-то таким,
что сердцам нашим ближе,
с точки зренья законов, -
совсем бестолковым
и лишним.
Смеяться над небом,
слоняться по крышам,
в каждом движении
быть очень новыми.
И беспокойно и страстно решительными.
Не точными.
Пока ещё только звучат увертюры,
и зал наполняется тёплым попкорном,
откроем друг в друге беспредельность натуры,
такой многогранной и беспардонной.
И истинной. 
На зависть беспечным,
впадём в непотребство;
К ужасу крайних,
растянемся в вечность...
Лёгкие, млечные.
Совсем без эстетства.
Случайные.


III. Ты меня помнишь?

Мы порознь, как ноги,
но где-то есть стрелка.
Мне бы разметку,
чтобы умножить
круг бесполезных
исканий на ощупь,
приблизив
конечность
воочию.
Мы - боги,
мы крутим рулетку
столетий,
и где-то растут
наши лёгкие дети
в созвездиях.
Нас много,
и каждый становится больше
в своей необъятной
тоске и печали.
Что же в начале,
у главной дороги,
всё в мире смолчало?
Могла быть развилка
гораздо короче,
и рог изобилия,
в белые ночи
пуская свой корень,
мог бы сиять,
Но - Логос.
А потом Вавилон,
и - сотни наречий,
созвучий, соцветий,
суставов, предплечий...
Становится тесно.
И пресно, и присно.
Отпевание, тризна.
Соборность.
Мы порознь, как ноги,
но где-то есть стрелка.
У нас один корень,
мы - соседние ветки.
Ты меня помнишь?