Мечты и жизнь, часть II

Часть II
17
Мы подошли к желанной цели,
А, годы птицей пролетели.
Не, так уж много, но порой,
Мы возвращаемся домой,
И смотрим пристально в себя:
Печалясь, что прошло зазря,
А, что случайно упустили,
А, где не доставало силы.
Но, даже в ванне - нагишом,
Мы не признаем назиданье,
Что путь наш, глуп и не умен,
А ищем подлости влиянье.
Но эти выкладки, как вздох,
Забыты в странном ощущенье
Ты прежний, но уже не бог,
Ждёшь новой жизни появленье.
18
Не просто сразу отказаться,
И, даже в том себе признаться,
Что ты не первый для любви,
Что грош амбиции твои.
Вначале думают о нас,
Затем печалятся за нас,
Потом мечтают вместе с нами,
А после, мы мечтаем сами.
И замыкает вечный круг,
С рожденьем голоса родного,
И, не спокоен наш досуг,
И мы в мечтаньях зыбких снова,
За далью лет, там впереди,
Где твой малыш, уже не сносен,
Где послушанье позади,
И он опеку вашу сбросил.
19
Не всякий может перейти
Границу нового пути.
Кто, сразу, чуткость проявляет,
Кто, позже всё ж, себя смеряет,
Забыв про собственное - я,
Ему наградою семья.
Но, а, кого-то гордость ранит,
И он отцом, так, и не станет.
В обиде на своё творенье,
Ущербностью весь мир коря,
Так и не примет порожденье,
От образа святого – я.
Но, вдруг, к могиле приближаясь,
Стакан воды из нежных рук,
Захочет взять, и усмиряясь,
Уйти без одиноких мук.
20
Но прежде, чем лишиться мира,
Отшельник с наглостью сатира,
Опомнившись от вольных лет,
Вдруг, вскроет жалостный секрет,
Что он родитель сироты,
И, лишь, о нём его мечты.
Что мать его всё извратила,
Любовь в семействе погубила,
И он, теперь, лишённый сил,
Желает жизнь свою оспорить,
К закону обращает пыл,
Отцовство, требуя восполнить.
И по суду установить,
Своё общественное право,
И обязать детей платить,
Тем, что им, так, не доставало.
                21
Как быстро время улетает,
И это каждый понимает,
Но, не печётся до поры,
Считая вечными дары,
Что придаются при рожденье,
Природой на своё мученье.
И, слава богу, что оно,
Для всех одно заведено,
И, не устроил, так, создатель,
Чтоб по труду оно текло,
Чем ты прилежнее искатель,
Тем больший срок тебе дало.
Ещё зарницы молодят,
Весельем прежние забавы,
Но проникает в сердце яд,
Ты не спасёшься от расправы.
22
Не может время ждать тебя,
А ты беги, его любя,
Не думай, что ему лукавишь,
Когда мечты опережаешь,
И радость встречи с каждым днём,
Находишь в поприще своём.
Тогда оно в друзьях твоих,
Готово драться за двоих,
И будет, преданно влачиться,
В безвременье, ища года,
Чтобы с тобою расплатиться,
Успехом главного труда.
И время ты не замечаешь,
Не тяготишься прошлых дней,
Ведь ты творишь, а не мечтаешь,
И фаворит судьбы своей.
23
Я здесь хочу остановиться,
В безвременье вновь очутиться,
Когда ты время не просил,
Бежать скорей, что было сил.
Потом держать его напрасно,
Вздыхая прошлым ежечасно,
И понимая, что теперь,
Часы сужают жизни щель.
Хочу остановиться в неге,
Когда его не замечал,
И не тужил о скором беге,
О том, что многое проспал.
И не страдал бессильем гневным,
Ругая юности пору,
Мечтая стать скорее зрелым,
И воплотить судьбу свою.
24
Как мы умны, бываем скоро,
Не погодам, наш мозг упорно,
Поймав заветные мечты,
В простом не видит красоты,
Нам, запрещая веселиться,
И сердцу – с головой влюбиться.
И в каторге найдя ответ,
Успехом травит счастье лет.
Но, всё же, срок приходит сонный,
Из детства теплый фитилёк,
Нам тягость памяти покорный,
Печальный трепет донесёт.
Что друг твой от тебя уходит,
Безвременье скользнёт  как тень,
И о тебе уже не вспомнит,
А, ты гонись за ним теперь.
25
Но полно время впереди,
За ним спешат твои пути,
Оно, чертяка, пусть маячит,
О нем, счастливый не заплачет.
И грустно нам пока чуть – чуть,
И прошлым взять, да, и чихнуть.
Другие манят увлеченья,
Для остроты и наслажденья.
Жизнь бьёт ключами, много сил,
Травою подрастают дети,
Ты должен стать для них один,
Вершиной правды в целом свете.
Но, этот опыт не возьмёшь
Из книжек и нравоучений,
И, если ты его поймешь,
Тогда ты не отец – а гений.
26
Немало гениев взрастают,
Какие тем себя считают,
И не вдолбить со стороны,
Насколько их мечты вредны.
Но деспот гордый, несравненный,
В семье, всё более презренный,
Один на выборе пути,
Куда взглянуть, и как идти.
И он пророк здесь, и вельможа,
Владетель душ своей семьи,
Ах, знал бы, чем молчит тревога,
Когда слышны его шаги.
Мечтают чада, чтоб убили,
Однажды монстра самого,
И засмеяться на могиле,
Зарыть и плюнуть в след его.
27
А, есть другой типаж безвольный,
Как пёс помойный беспородный,
Без уважения к себе,
Скиталец, сам дитя в семье.
Его и любят, с ним страдают,
И просят, а потом ругают,
Он, он упорный таракан,
Всплакнет клянясь, и за стакан.
Хоть режь его на части, в гневе,
Он будет ласково смотреть.
Раскаяньем мычать у двери,
Но думать, что б ещё спереть,
Из дома для души печальной,
И не обидеть ни кого.
Он любит всех – многострадальный,
И превращается в ничто.
28
А между этими братьями,
Не счесть различий с именами.
 Кто чист и светел, кто угрюм,
Кто глуп, кто изощрённый ум,
А кто добытчик, кто бродяга,
Есть жеребец, и есть стиляга.
Какое дивное добро,
И все для стерв припасено.
Так мамы сыновей считают,
Что бриллиант свой отдают,
И в том невесток упрекают,
Что их совсем не берегут.
На, что родней и ближе тёщи,
Молва смеётся неспроста,
Что зятю и шутить попроще,
Невестка ж восхвалять должна.
29
Мы как-то разом поумнели,
Наверно вдоволь соли съели,
Восторгом мир нас не берёт,
Природа к разуму зовёт.
Мы больше ценим уваженье,
И усмиряем униженье,
Что ценно для карьерных нужд,
Обмана голос нам не чужд,
Скрывать, что думаем сначала,
И улыбаясь презирать,
И многие идей начала,
В соратниках давя мечтать:
Об удовольствие конечном,
О положении семьи,
И добрым слыть, но бессердечным,
И добиваться вновь любви.
30
Как странно, но опять она,
Любовь всемирная мечта,
Приходит жданно и нагою,
Смывает вешнюю водою,
Серьёзность с хмурого лица,
И щемит сердце хитреца.
Терзанье снова беспокоят,
Но опыт тихо всё устроит,
Найдя приличные слова,
Для оправдания работы,
Порой до самого утра,
По воскресеньям и в субботы ,
Всё для семьи и очага.
Как тяжела судьба мужская,
Нести достаток в дом сполна,
С тем раньше времени сгорая.
31
Любовница – сестра разврата,
Для жен ревнивая расплата,
За то, что страстно не хотели,
И откровенно не умели,
Считая, что и так довольно,
И муж желает непристойно,
Пробраться к телу, взять её,
И дать при свете, всё своё.
Пусть это так, но частный случай,
У каждого свои пути,
Кто сразу шёл, кто долго мучил,
Прижать к волнующей груди,
Свои отравленные руки,
Сойтись с возникшей, вновь, мечтой,
Желаньем увлеченной скуки,
И упоить себя водой.
32
Не только ты за музой вьёшься,
Бывает так, что ошибёшься,
Попав у флирта на крючок,
Не видя, что ты дурачок.
Летишь мечтою окрыленный,
С тобою мир вполне довольный,
Резвится счастьем рыбака,
Пока щедра твоя рука.
Мила корыстная подруга,
В расчёте этом смысл есть,
А, вдруг, сыграешь роль супруга,
И вариантов здесь не счесть.
Но бог свидетель чудной встречи,
Когда срывается душа,
И возгорают рая свечи,
Открыв в любовнице себя.