***

ЕСТЬ ГОРОД ЮНОСТИ МОЕЙ…

Вдали от дома начав бег
Цивилизованной и дикой,
Была я белою гвоздикой
Заброшенной на белый снег.
О, как мне было не легко!
Мой сон ночной тревогой вспорот
Мне так давил на плечи город,
Где я не знала никого.
Восход за окнами – берилл,
Зимой морозной лютый холод,
Мне город на духовный голод
Своё величие дарил.
Простерта вдаль рука Петра.
Шли на меня в топе прохожих
Князь Мышкин, Лебедев, Рогожин;
В свинцовых сумерках двора
Светилось желтое окно
В квартире мелочной старухи,
На тесной коммунальной кухне
Мне с ней общаться суждено.
Чужой порядок. Дом чужой.
Чужие мысли и привычки.
Соседей утренние стычки,
Да было ль это? Боже мой!
Скорей на улицу! Скорей!
Нева к ногам волну катила,
Я за чугунные перила
Склонялась, отражалась в ней.
Михайлов замок, Летний сад,
Садовая, Литейный, Невский,
Я шла душою полудетской
Смотреть и слушать Ленинград.
И мной овладевал восторг,
И было некому излиться, -
Непроницаемые лица
И город – величав и строг.
Я перед ним была мала,
Изъята из домашней сказки,
Лишенная тепла и ласки,
Что я умела? Что могла?
Так учат заново ходить, -
Опоры нет и рядом пусто,
И бьющие фонтаном чувства
В себе до времени хранить.
Лелеяли отец и мать,
Увы! Я многого не знала.
О, сколько раз из-под обвала
Мне приходилось вылезать!
Ретроспективно я пойму
Как этот город я любила,
Как изо всей старалась силы
Я соответствовать ему.
Когда-то выжить, а не жить
Здесь матери пришлось в блокаде,
Есть дом старинный в Ленинграде
И в нем цветные витражи.
За ними сотни раз подряд
Кололось небо на осколки,
Рвал душу жутким звуком долгим
Упавший вражеский снаряд.
В боях у Пулковских высот
Мой молодой отец сражался,
Каким-то чудом удержался
Его полуразбитый взвод.
Как Ленинград мне не любить?
Я вместо них сюда вернулась,
Мне их расстрелянную юность
Здесь предстояло пережить.
Потом мне город подарил
Подруг, друзей, рожденье сына,
Я с этим городом едина –
Во мне он будет, есть и был.
Моей он памятью храним,
Так тяжело с ним расставаться!
Но это – счастье – вновь встречаться
Когда я кратко вижусь с ним!...

СТАРАЯ ФОТОГРАФИЯ.

Был ли, не был когда-то на свете правитель Горох,
При котором каких только разных чудес не бывало?
За туманом времён и за прахом прошедших эпох
Где, в какой стороне его славное царство лежало?
Царь Горох! Царь Горох! Оглянусь и увижу тебя,
Там, где в царском покое лампада горит золотая,
Ты сидишь и хранишь всё, что было когда-то, копя,
И волшебною палочкой память людей оживляя.
Пусть прошедшие дни исказят молодое лицо,
Пусть пройдет всё, что было со мной невзначай и однажды,
В твоё царство войду, поднимусь на резное крыльцо,
Повидать свою юность и молодость жажду!
И спадет пелена с отошедшего в бездну времен,
Царь Горох, на мгновенье, мне встречу с прошедшим подарит,
Кавалькадой событий, процессией дат и имен
Утолит мою жажду свиданья и снова состарит.
Я приду к тебе, царь! Я когда-то приду навсегда.
Я к тебе возвращусь за пределом последнего вдоха.
А кто вздумает, пусть, тот поищет в прошедшем  тогда
В древнем царстве волшебном меня у царя – у Гороха!

НОЧЬ, СВОБОДА И ВОЛКИ.

На холодном песке пролетевших веков
Я следы оставляю босою ногою.
В легком ситцевом платье шагаю легко –
В эре мамонтов шла бы нагою.
Этот ситец в цветочек соткали потом,
Платье пестрое сшили, на тело надели,
И гуляю по берегу я вечерком
В воскресение, день завершенья недели…
…Дней тогда не считали.
Катила река в дни без счета свои немудреные волны.
В непогоду сидела бы я у костра,
Немотой первобытной уста мои полны.
И сидел бы со мной у костра Серый Волк
Голый бок мой мохнатым своим согревая,
Был бы Богом моим и его Гордый Бог,
Мы Свободой его меж собой называем.
И не нужно совсем на работу идти,
На ночь ставить себе у кровати будильник,
Утром встать, целый день просидеть взаперти,
А за деньги продукты нести в холодильник.
Я никак не пойму, не возьму себе в толк –
В чем же суть и заслуга такого прогресса?
Нам с тобой хорошо, правда, Серый мой Волк?
Мы с тобою чужды речевого процесса.
Ты мне щеку лизнешь, я поглажу тебя,
Загляну в твои желтые дикие очи,
В них свобода души, в них свобода огня
Над моею неволею дико хохочет!
Пусть глаза у меня зелены как трава,
Пусть душа у меня голубая как небо,
Поседеет, поникнет моя голова,
От неволи, в которой живу ради хлеба.
Говорят, будто хлеб – он всему голова,
Говорят, будто труд сотворил человека,
Говорят, что душа, это только слова,
Но не хлебом единым живем век от века!
Я тружусь, обвязав колокольчик души,
Чтобы звук его попусту слух не тревожил.
Так живу и живу, привыкая к тиши,
И скорее с машиной, чем с женщиной схожа.
Не хочу! Не хочу! Не хочу! Не хочу!
Я – живая! Душа зазвенит бубенцами,
Я свободою волчьих очей хохочу,
Я уйду! Улизну как виденье! С концами!
Не ищите меня! Я – не ваша! Ничья!
Эта нежить и тишь разлетится в осколки!
Без друзей, без подруг – предают лишь друзья!
Есть другие друзья: Ночь, Свобода и Волки!

***

…Как на свете живется
Нет, не тем,
Гениальным,
Нет, не тем,
Уникальным,
Не великим,
Не тем, -
Кто известен и признан
И везение в жизни,
И талант и способность
В разрешение проблем
Не у вас, не у вас…

Вы высокую ноту никогда не берете,
Потому не поете, что не можете петь,
Но звучит эта нота высочайшего взлета
В ваших душах поющих – жаль, что голоса нет!
Обделенные властью над таинственным словом,
Ваша чистая совесть, ваша гордая честь
Высока и прекрасна, как старинная повесть,
Но ее, к сожаленью, не придется прочесть.
Чья-то в камне улыбка навсегда остается,
На холсте – тени грусти, в книгах – чьи-то грехи…
От чего не поется, от чего не дается
В камне выразить чувства, душу вылить в стихи?

Тяжела эта участь!
Если что-то вас мучит,
Это многому учит,
Но страшнее всех бед –
Если видишь и слышишь,
Хочешь, да не напишешь,
Не споешь, как услышишь, -
Если выхода нет!

СКАЗКА.

Утопи, вода, мои печали!
Солнце! Уведи туман с дороги!
Приоткройтесь, золотые дали!
Ветер, унеси мои тревоги!

Окунусь в котел с водой вареной,
Чтобы в жарких чувствах провариться,
А потом в котел с водой студеной –
Разума холодного напиться.


Молоком парным потом умоюсь,
Млечного Пути кольцо надену…
Что же это сделалось со мною?
Ухожу сквозь каменные стены!

Что же это?! Что за наважденье?
Нет следа, там, где нога ступала,
В зеркале исчезло отраженье,
Где же это я? Куда пропала?

… Где-то, где-то в тридесятом царстве
В зеркальце волшебное любуюсь,
Красну-Солнышку я выйду показаться,
В туфельки хрустальные обуюсь.

Золотым зерном кормлю жар-птицу,
В красный колпачок одену гнома,
Старцу-сказочнику чистую водицу
С ломтем хлебы вынесу из дома.

И возьму я гусли-самогуды,
Свет вечерний за окном разлился,
Сердце полнит ожиданье чуда:
Вот бы королевич появился!

Звездочки зажглись на ясном небе,
Месяц светит на лесные тропы,
Заблудились в чаще быль и небыль –
Все, что не случилось, а могло бы…

Сколько всякого по горницам скопилось!
Сколько на сердце моем, в душе и мыслях!
В ожиданье тщетном ночь продлилась,
На цветках росиночки повисли…

На заре багряной конь буланый
Бьет копытом, под окошком стоя.
- Где же твой хозяин окаянный?
Почему седло твое пустое?

Где ты, где ты призрачное счастье?
Где ты затерялось, заблудилось?
Зеркальце, ответь!
А зеркальце-несчастье
Со стола упало и… разбилось.