Он, они и небо

Он выходит заполночь в поле совсем один.
И стоит, и над ним зенит, и под ним надир.
И худая сумка болтается на плече.
И Вселенная шепчет:
- Чей ты?
- А я ничей.
Я бродяга, певец, шутник, укротитель струн.
Я поэтом рожден и, наверное, им помру.
Я "глаголом жгу..." - и по тексту, но что глагол!
Я легко управляюсь со всем, что есть моего.
А теперь приходят они - всего чаще в ночь.
Умоляют помочь им, а я не могу помочь.
Те, что входят без стука, не в комнату - прямо в жизнь.
Убегай, если хочешь, да только не убежишь.
Те, что в сердце свивают гнезда, как стая птиц,
Те, что смотрят на этот мир из моих глазниц.
Те, что крепко прижились теперь у меня внутри,
Умоляют меня: "Говори же, ну, говори!
Расскажи про нас миру, пожалуйста, расскажи,
Распиши по листу наши судьбы, всю нашу жизнь.
Все, что хочешь: болтай, бей словами, шепчи, кричи,
Только вот не молчи, ну пожалуйста, не молчи".
Я, наверное, мог бы прогнать их, да не спешу.
Я не жалуюсь, ты не думай, но я прошу:
Дай мне слов рассказать и глотнуть небесную синь.
Я попробовал сам, только мне не хватает сил.
Вместе с ними я жалок, беспомощен, нем и слеп,
Словно тело бывало храмом, а нынче склеп.
Словно нет внутри ничего, не легка строка,
И за горло схватила безжалостная рука.
Может быть, им с поэтом ужасно не повезло,
Помоги, ведь тебе нетрудно: пошли мне слов.

Небо тихо смеется:
- Довольно твоих молитв.
Я все знаю про них, ведь они от меня пришли.
Что ты мечешься так, чудной, и зачем спешишь?
Собирай свой талант в кулак и потом пиши.
Собирай горстями слова и строку вяжи,
Пусть врастают твои стихи понемногу в жизнь.
И не бойся, поэт, ничего, все твое с тобой.
Солнце в сердце пылает, и звезды над головой.
Мне теперь остается немногое: вам не мешать,
Ведь они добрались до тебя, а ты дал им шанс
Отпустить все слова, что они не смогли сказать,
Ты сейчас можешь все, и от дара горят глаза.
Так беги же отсюда, не мешкай, точи перо,
Восстанавливай чьи-то жизни в сплетеньях строк,
Заплети их в изящные косы, согни дугой...
А когда-то и о тебе пропоет другой.