Имею ли я право на жизнь?

Ты стоишь на краю той крыши. Внизу стоит толпа зевак, и снуют милиционеры, требуют немедленно спуститься, обязуясь взамен выполнить все твои требования. А у тебя и требований-то никаких  нет! В голове полная каша и ты не знаешь, что с ней делать. «Имею ли я право на жизнь?» - стучит в твоих висках. «Нет? Или… да?» - ты закрываешь глаза, пытаясь еще раз вспомнить и проанализировать ситуацию.
Тот вечер он никогда не забудет. И никогда себе не просит. Все начиналось вполне прекрасно: теплый весенний день 26-го апреля, хорошая теплая погода,  выходной день, суббота – а что  еще нужно для хорошего настроения 17-летнему подростку? Проснувшись, он зевнул, потянулся, и, первым делом, взял  с прикроватной тумбочки мобильник. 12:45 – он быстро набрал что-то вроде: «Доброе утро, солнышко! Надеюсь, ты уже проснулась.:) Какие планы на сегодня? Может, встретимся в 2, на Ленине? Я буду ждать. Скучаю и люблю тебя!:)))» и отправил смс на выученный наизусть номер. Нехотя откинул одеяло и отправился в ванну – привести себя в порядок.
Они целый день гуляли по городу, держась за руки, ели сладкую вату, пускали в небо мыльные пузыри и воздушные шарики с их именами, смеялись, брызгали друг друга из фонтана, целовались посреди площади. Люди качали головами, с улыбкой, а иногда и с презрением, смотрели  вслед этой странной парочке: черноволосым, с проколотыми губами и носами, с огромными дырками в ушах мальчику и девочке, одетым в черно-розовые узкие футболки и джинсы со свисающими клепаными ремнями и увешанным с ног до головы разными значками и прочими странными атрибутами. «Исчадия ада! Антихристы!» - причитали бабульки, а они лишь громко смеялись в лицо испуганным крестящимся старушкам. Так незаметно пролетел еще один счастливый день в их  жизни. Уже начинало темнеть, но они решили еще немного задержаться. «Не хочешь подняться на крышу и полюбоваться видом на город сверху?» - он крепче сжал ее руку и указал на соседний дом. «Было бы неплохо. Ведь это так романтично!» - она мило улыбнулась и прижалась к нему. Он молча повел ее за собой. И  вот они уже сидят в обнимку на краю и любуются городом, свесив свои худые ноги вниз. Так забавно наблюдать снизу за этими двумя влюбленными, едва освещаемыми слабым светом огромной белой луны, на фоне чистого звездного неба на крыше старой 9-этажки!.. «Смотри, как быстро летит время – уже пол двенадцатого! , - она с грустью посмотрела ему в глаза.- Мне пора! Скоро выключат фонари, мама будет волноваться. Проводишь?» Он нехотя кивнул и опустил голову, закрыв челкой пол-лица. Она встала сзади, обняла его за плечи. Легким нежным движением убрала челку с глаз и слегка коснулась губами теплого лба. «Ты чего? Мне и, правда, пора! Пойдем!» - прошептала она ему на ушко.
Всю дорогу они шли, практически молча, крепко держась за руки и прижимаясь друг к другу худыми телами. Им не нужны были слова – они понимали все и без них. «Без пятнадцати! Я обещала прийти не позже одиннадцати…» - она сказала это очень тихо, как-будто невзначай, для себя. Они свернули в один из ближайших  дворов – «Так короче, а ты ведь спешишь!» - объяснил он. Она одобрительно кивнула, она полностью доверяла ему. Они быстро зашагали вперед. Пройдя пару шагов, они услышали громкий смех и пьяный говор, звон бутылок в беседке перед ними. Во дворе не горели фонари, и насторожиться заранее было невозможно. Судя по голосам, это были взрослые парни в возврате 23 – 27 лет и их, примерно, человек пять, не меньше… «Пойдем отсюда!» - резко дернул он ее назад. «Честно говоря, мне и самой здесь не нравится…» - не сопротивлялась ему она. «Эй, ребят, смотрите, кто к нам пожаловал!» - один из сидящих в беседке направил  фонарик на незваных гостей и подошел ближе. «Куда это вы собрались? - вступил в разговор первый – Куда вы так спешите?» «Пойдем!» - он резко дернул ее за руку, потянув назад. «Э, нет! Никуда вы не пойдете! По крайней мере, сейчас» - усмехнулся другой и тоже решил присоединиться к своему собутыльнику. Он громко свистнул, подзывая остальных. Те сразу же пришли на зов товарища. «Ну, все, конец! Попали. Черт меня дернул свернуть в этот проклятый двор!» - он уже начал не на шутку волноваться и готовился к худшему. «О, Господи!.. Я боюсь! Мне страшно, слышишь?» - все, что смогла она сказать и старалась, как можно крепче прижаться к нему дрожащим телом. Бежать было поздно, да и бесполезно – их уже окружали, а вокруг темно, хоть глаз выколи, и глухо: кричи – не кричи, не услышат. Один, видимо, самый старший и главный подошел к ним так близко, что можно было задохнуться или опьянеть от перегара, исходящего от него. «Девчонки? Ну, чего вы, не бойтесь! Присоединяйтесь, нас много –  вниманья вам хватит, не заскучаете!» - говорил он медленно, едва выговаривая слова. «Да-да… А то без девчонок как-то не так!» – подхватил другой и все вместе они разразились диким громким смехом. А они молча стояли и смотрели на тех, боясь даже сделать лишнее движение или новый вдох. Кто-то потянул к ней свои огромные грязные дурно пахнущие ладони. «Убери руки!» - как можно спокойней и уверенней сказал он. «Че? Послушай-ка, красавица…» - начал было тот, что стоял сзади, но не договорил. «А я парень!» – прервал его он. «Парень?», «Парень!» - эхом пронеслось вокруг и тусклый свет фонарика медленно проскользил по нему с головы до ног. «Ни хера себе! Похоже, эта цыпочка и вправду пацан…»  – подытожил главарь. «Педик что ли?» –  не понял один.  «То-то я смотрю, че-то тут с ней не так!» – согласился  первый. «Раз ты пацан, как говоришь, тогда давай поговорим
по-пацански!» – предложил заводила и достал нож – Тебе – жизнь, нам – твою девочку!» «Ну что скажешь?» –  заржали остальные.  Главарь потер нос рукой с ножом, как бы демонстрируя серьезность своих намерений. «Это вам не девочка…» - он хотел, было сказать, но не успел договорить. Его заставил замолчать мощный, тяжелый удар в лицо от главаря. Удар, еще – голова закружилась, все вокруг поплыло, и он упал. На губах он почувствовал соленый вкус крови, хлынувшей из носа. «Вставай!» – пнул его стоящий рядом парень. А она стояла и не знала что ей делать. «Нет, пожалуйста! Не надо» – просила она и, с жалостью и мольбой, смотрела в глаза отморозкам. «Тихо, крошка, не рыпайся! Здесь общаются реальные пацаны. Так пусть и твой любимый докажет нам что он не баба!» Он медленно встал. «Ну! Ну!» – подстрекал главарь, цыкая языком и вертя ножиком. «Нет, стой! Прошу тебя» – она уже не могла сдержать слез, паника и страх брали верх. «Не будь тряпкой, не слушай телку!», «Либо она, либо ты – выбирай» – слышалось кругом. Он оттолкнул ее назад, закрывая собой. Главарь подался вперед. Остальные, не желая оставаться в стороне, налетели со всех сторон. Удар, один, другой, третий, пинок, еще. Он мельком успел увидеть темное звездное небо, на миг, забыв обо всем. Перед его глазами, как в кино, проплыла вся его жизнь, весь сегодняшний день. А дальше, как в тумане: ее крик, шум и голоса этих пьяных… Последнее, что он запомнил – это ее искаженные ужасом и страхом лицо и глаза, ее слезы: «Неееет! Я люблю тебя! Нет! Слышишь, я люблю…» Отморозки кинулись на нее, но он не смог встать, был не в силах помочь ей. «Я тоже! Люблю… тебя!.. Беги…» - он хотел кричать во все горло, а вместо крика только хрип. И она испуганно качает головой и рвется к нему. Но они уже рядом. А дальше провал.
Он открыл глаза, попытался встать, но боль сковала все тело, и он бессильно опустился назад. «Тихо, тихо! Лежи, тебе нельзя вставать!» - медсестра  строго, но ласково мотнула головой.
Ты стоишь на крыше, где вы тогда, в последний раз, сидели. Внизу не перестает суетиться милиция, а тебе все равно. «Немедленно спуститесь!» - требуют они. «А зачем?! – шепчешь ты. – Этот хренов апрель, это чертово число 26, эта вонючая суббота и этот проклятый двор! Почему? За что? Ублюдки, уроды, я ненавижу вас! НЕНАВИЖУ! Слышите, НЕНАВИЖУ!.. Имею ли я право жить? А она, она имела это право? Так почему она?» – И ты уже не в силах сдержать слез – «Прости, прости меня, любимая! Пятнадцать лет – как это мало! Твою мать, как же это чертовски мало!» И твое сердце сжимается от боли, и, кажется, замедляет свой стук. «Скажите, а имею ли я право жить? Нет или да? Да или нет? Имею ли я право на жизнь? Имею ли я право на жизнь, жизнь без нее? Жить, когда ее больше нет! Жить, когда она мертва?! Это я должен  быть на ее месте! Зачем она заняла его? Почему она?!» «Немедленно спуститесь! – повторяет в рупор взволнованный дяденька милиционер – Ты еще так молод, тебе всего лишь 17! У тебя еще вся жизнь впереди!»  – пытается он убедить тебя. «А имею ли я право на эту жизнь?» – повторяешь ты уже вслух и смотришь вниз в ожидании ответа, а слезы падают вниз одна за другой. – Нет? Или …да?»