Глава вторая

СГУЩАЛИСЬ  НАД  КУБАНЬЮ  ТУЧИ  …

Часть первая

Живые призраки столетья –
Незыблемый России щит.
Легенда, слава лихолетья
И героизма монолит.

Освобождая правый берег
И жаждой мщения горя,
В ночи форсировали Терек
Под зимний шелест декабря.

И, словно скатерть-самобранка,
В великолепии своём,
У дерева и без охранки
Стояла лошадь; вьюк с вином,

Чуреки, жареная птица –
Всё это было на троих.
Хотелось вам на миг забыться
И пить, и есть за всех живых,

Но каждый думал свою думу –
Друзей, атаки вспоминал.
Печаль в молчании угрюмом –
Мучительной войны оскал.

Уж многих нет сегодня рядом,
И боль, и слёзы не унять.
До них ни голосом, ни взглядом
Не дотянуться, не достать.

В холодной и сырой землянке
Ещё кружил фашистов дух.
Погреть бы руки и портянки –
Мечтать не вредно, даже вслух.

На небе занялась денница,
Указывая жизни путь.
Вы шли в Ижерскую станицу
Смыть грязь войны, передохнуть.

В глазах не боль, не укоризна –
Одно желанье – побеждать.
За год войны три года жизни,
А эти годы как считать?

И вновь дорога фронтовая
Вас для защиты позвала.
Беда объяла мировая –
Война священною была.

Опять Моздок и оборона.
Уже не радовались дню.
Где мины вой, там крик и стоны,
И вы, державшие броню.

В забвение ушли досрочно
Мечты и судьбы, и дела.
Ты спал в окопах одиночных,
Шинель спасением была.

Под пулемётным, автоматным,
Смертельно диким артогнём
Вы трое суток многократно
Неслись в атаку напролом.

И в ночь откатывались снова
Потери в людях подсчитать,
Для бодрости принять спиртного,
Для боя силушек набрать.

Крепка злодея оборона,
Но не о том поэмы сказ.
Молились матери и жёны
С войны живыми встретить вас.

И хоть свистела пуля дура
У каждого над головой,
Закрыв бессмертьем амбразуру,
Неравный выиграли бой.

Непобедимая армада –
Державы мужество и стать.
Двойному празднику отрада,
Сквозь радость слёзы не унять.

Победа силы придавала,
И в новогодний день и час
Под натиском огня, металла
Противник покидал Кавказ.


         Часть вторая

Вращается Земля планета
За оборотом оборот.
Багровым заревом рассвета
Явился сорок третий год.

В Моздоке после бури боя
Расположились по домам.
Вас на квартире было трое,
И всё вниманье было вам.

Январь вас радовал затишьем,
Хозяйка добротой своей.
Всё чистотой, уютом дышит,
Но снится ад сырых траншей.

Тепло в домашней обстановке,
Гостеприимства колорит,
А зимняя экипировка
Приобрела прекрасный вид.

Благодаря старанью няни,
К которой чуткостью проник,
За восемь суток дважды баня –
Бойцу войны счастливый миг.

Январь, вторая половина –
С рассветом оживал восток.
Земля изранена, руины,
И порохом пропах Моздок.

В войсках второго эшелона
Шагал и твой стрелковый полк.
Ты в звании комбатальёна
Спешил отдать сыновний долг.

Минули Кисловодск и горы,
Шли по станицам, хуторам.
Окопов, рвов чернели норы,
По дзотам рыскали ветра.

Шли по холмам, степям, затонам
По сорок километров в день.
Без жалоб, крика, плача, стона.
Навстречу смерть бросала тень.

Чтоб привести себя в порядок,
Трёхдневный сделали привал.
Солдату сон, как пища сладок,
Но двигаться вперёд сигнал.

И, Алексеевку оставив,
Полк огибал зеркальный пруд.
Себя и Родину прославил,
Ступив на фронтовой маршрут.

Сгущались над Кубанью тучи,
«На Краснодар!» - звучал приказ,
И подавал надежду случай
Семью увидеть в этот раз.

Но нет, дорога фронтовая
Правей Медведовской легла.
Близ Гривенской передовая –
Священная война звала.

Вы через плавни шли к станице,
Февральских окон таял лёд.
Высокою ценой сторицей
Платили за рывок вперёд.

Имущество, боеприпасы,
Вооруженье на плечах.
Для жизни мелкие запасы
И злость для Гитлера в зубах.

Камыш, по льду скользили ноги,
Все восемь километров – ад.
Казалось, нет конца дороги
И также нет пути назад.


Домов виднелись силуэты,
И под прикрытьем темноты
По суше восемь сотен метров
К станице приближался ты.

По кочкам, плавням и ухабам
Февральскую месил ты грязь.
На полторы версты от штаба
И до полка наладил связь.

Проваливаясь по колено,
Костил врага на все лады.
Кипела ненависть по венам,
И бился пульс до тошноты.

В руках дневник – сама этичность,
Ума и знаний арсенал.
Заброшенный завод кирпичный
Укрытием для штаба стал.

И в десяти шагах от штаба
Под плащ-палаткой над костром
Портянки высохли б, да, кабы
Фриц не устроил вам погром.

Снаряд взрывался за снарядом,
Но героизм несокрушим.
Слепая смерть кружилась рядом,
Вы отходили в камыши.

Писал Игнат о том, что было.
Неосторожность не щадит.
Бойца осколком зацепило,
А комдивизии убит.

Лечу незримо вольной птицей
В те опалённые года.
С рассвета брали вы станицу,
К закату вся была взята.

Смотали связь, устав изрядно,
По льду, по колким камышам
И было на душе отрадно,
Но шёл противник по следам.

Коварный, хитрый и залётный,
И обречённый на провал.
Он очередью пулемётной
Сразил сержанта наповал.

Ночная темь спускалась плавно,
Прикрыв усталость, голод, страх,
А вы ползли ползком по плавням,
От немцев прячась в камышах.

К домам пробрались осторожно
И отыскали там своих.
Кубань. Стоял февраль тревожный,
Где шли жестокие бои.