Двадцать пятое утро промокшего марта...

Двадцать пятое утро промокшего марта,
До апреля, казалось, рукою подать,
До тюльпанов – совсем ничего, только завтра
Будут, видно, они безнадёжно дремать.

И девчонка в обнимку с пушистой собакой,
Носом мило уткнувшись в копну одеял,
Видит сны – в них, наверно, какие-то знаки
Кто-то ночь напролёт волшебством рисовал.

По подушке разбросаны рыжие пряди,
Псу щекочут назойливо плюшевый нос,
Дождь стучит снова в окна... чего только ради
Этот март столько слякотных будней принёс?

Где-то, может быть, рядом, где времени нету
На красивые сны, где три вороха дел,
На ходу кофе пьёт самый лучший на свете,
Самый нужный мужчина, он тоже б хотел

Поваляться сейчас в одеялах и нежно
Поцелуем веснушки её сосчитать,
Как же к ней дотянуться, когда так прилежно
Будет сон её плюшевый пес охранять?

Он недавно узнал о ней – что это было?
Дело случая? Нет, уж скорее – чудес!
И с тех пор между ними как будто застыли
Молчаливые грани уснувших небес.

Ночь слизало, как кот молоко, это утро,
Просыпаться пора – тёплый чай, шоколад...
Кто-то всё-таки очень неплохо и мудро
Сочинил этот с виду нелепый расклад,

Где для двух ожиданий растянуты сроки,
Но придумана встреча с пометкой "всерьёз"
Для него и девчонки, которую в щеку,
Притворяясь, целует игрушечный пес.