И Последнее

(тогда я думала, что это моё последнее стихотворение)

Вот снова ночь ломится в окна,
И, инеем засыпав стёкла,
Мороз за стенами скрипит…
А я сажусь писать стихи.

О чём писать? О чём заставить
Мой разум временно молчать?
С какой «замысловатой грани»
Души терзания списать?

Быть может, снова про любовь?
Ведь я, как прежде, всё тоскую,
В своих «творениях» рифмую
«Любовью» – «кровь», «кровью» – «любовь».

Но надоело быть игрушкой
У неразборчивой любви.
Я не хочу больше послушно
Ей посвящать стихи свои.

Избита слишком эта тема.
Любовь ушла на задний план
В тех мизерных сердцах-гаремах,
Вместилищах мужчин иль дам.

И стоит ли опять касаться
Того, что свято для одних,
Другим же – повод посмеяться,
Сбирая дань с «побед» своих?

Да и потом: ну сколько можно
Мне убиваться о былом,
Когда такая жизнь кругом!
А за окном…

А за окном – шаги прохожих,
А за окном – хрустящий снег,
А за окном – одно и то же:
То чей-то крик, то чей-то смех;

То скрипнет дверь, то хрустнет ветка
В ответ на ветра злой порыв;
То говорливая соседка
Болтает с кем-то, всё забыв.

У всех своё: свои заботы
И повседневные дела.
Всем наплевать, что где-то кто-то
Стоит и плачет у окна.

Как трудно жить на этом свете!
На «тот» же не спешит никто.
А жизнь горит, горит, как свечка,
И догорит, и … ничего…

И пусто… Сразу все забудут
Твои слова, твои черты,
Твои наивные мечты.
И всё… И словно не был ты
Любимым кем-то, нужен где-то,
Не заменим, не исправим,
Ты ненавидел, – был таким,
Как был. Но песня твоя спета.

Я – жить хочу и всюду видеть
Людей красивых, добрых, сильных,
Чтоб ум в глазах, в душе – отвага…
Что, слишком многого мне надо?
Я слишком многого хочу?
Вот потому я и молчу.

Скажи об этом людям вслух,
Окажется – тот слеп, тот глух.
Добро, коль не поднимут на смех,
А только выслушают наспех –
У этого свои болячки,
Тот встал пред Богом на карачки,
А третий Богом мнит себя…
Уж, право, тут не до тебя
С твоими смелыми мечтами!
Всяк по себе…

Вот и доверюсь лишь одной
И самой верной я подруге:
Возьму листок бумаги в руки,
Всё напишу, что за душой.

Всё напишу – и с глаз долой,
Порву в клочки и всё забуду.
И больше я, поверь, друг мой,
Писать стихи уже не буду!!!

                1989 год