не вспомнишь

Чистой слезой рубина из твоего безымянного прольюсь и застыну на кончике, свернувшись сгустком боли твоей… в час, когда Ты поранишься мной, найдёшь в стоге сена, пахнущего летней тоской…  небом спелым… поцелуями дерзкими, сорванными с самых пылающих губ…
[я так могу]   
прогретым песком…
облаками ватными, в которых мечты твои
обласканы моим шёпотом…

Вдохни меня ртом.

Но это будет потом.
А пока – сто тысяч звёзд рисуют Тебя в самую мрачную ночь, стандартную пытку мою – складывать звуки в слова, слова в строки, строки в строфы, пока не родится  хоть что-то, чем я могла бы к Тебе прикоснуться…

Как биение моего пульса под твоими мыслями пьяными, на расстоянии – убить меня сейчас или отсрочить пытку под новое настроение твоё, когда будет утро ближе и тело дальше, чем наше совместное – хочу_хочу, сказанное наперебой…
Так как всегда с Тобой.

Двадцать восьмой июль в крови закипает выдохом в плечо твоё в секунды заката солнца, как чулок, спущенный с бедра мужчиной нелюбимым с кожи женщины, ещё более избалованной привкусом свежих  стонов.

Ты нарисован
мной чувством, большим, чем стандартное love,
чем привычное обязательство, ненужное нам, для того,
чтобы сбыться и вернуться в чистый речной песок.

И сон будет соткан
эмбриональной позой измученных тел,
слившихся в одно целое полотно, как монетка,
метившая на самое дно,  пройдёт рябь по воде,
в свободу одет

Ты проснёшься
и имени моего
не вспомнишь…