Ольга первая моя работа с прозой

Ольга, Оля, Оленька!»- шептал снег, падающий ей на ресницы. Она шла медленно, ногами пиная маленькие сугробы на дороге, розовыми руками, она дергала за ветки старого боярышника и снег, такой белый и пушистый падал на ладони, этого невинного, но уже такого взрослого человека.  Ей недавно исполнилось пятнадцать, но выглядела она младше своих лет. Короткие черные волосы и длинноватая челка  вычитала года два от её настоящего возраста, но, не смотря на это, она была удивительно красивой и обаятельной девочкой... Оля была маленького роста, но это не портило её. И вообще, её внешность можно было сравнить лишь с  лицом фарфоровой куклы, маленькие пухлые, алые губы, маленький немного вытянутый носик и конечно глаза. О, эти глаза! Большие, очень большие глаза, такие ярко зеленые, светлые, детские. Они напоминали о молодой июльской траве, что росла около теплого озера, столько эмоций, желания, интереса было в этих глазах. Вся детская душа, как на ладони. Я помню её, как сегодня. Её родители, мама и папа. Папа высокий, статный, белокурый инженер. Все время ходил со своими бумагами и обычно не общался ни с кем. Он был весьма интересный мужчина, иногда читал на ночь сказки, а потом уходил на кухню, к своим бумагам. И сидел всю ночь, иногда сядешь так, в коридор, что ведет на кухню, на теплый, дубовый паркет и смотришь. Смотришь на него, на такого занятого, растрепанного, с такими потерянными глазами, в которых столько добра, и столько страха. Страха потерять семью и страха потерять работу… Мама. Прекрасная, красивая женщина с длинными черными, как деготь, волосами. Она была смуглой, похожей на цыганку, с длинными пальцами. Она играла на пианино, преподавала в музыкальной школе и иногда давала уроки музыки дома. Аккуратная, чопорная она все время убиралась. Протирала пыль, что-то искала под кроватями, чистила вещи странными щетками, с грубой щетиной и часто плакала около телевизора после просмотра любовного кино. Иногда она просто сидела у окна в своей комнате и смотрела, ждала кого-то, иногда она вязала какие-то носки, потом распускала их и снова вязала, вязала, вязала.…И была я, меня звали Мартой. Мне было всего два, когда это случилось, но я все помню. Она, часто приходила домой веселая. Закидывала свои вещи на кровать в своей просторной комнате на солнечной стороне и, приходя в мою комнату, где я играла в куклы, так похожие на Олю, брала меня за руку и вела к себе. Там она помогала мне взобраться на стул, доставала свои расчески, заколки и делала мне прически, рассказывая про свой день в школе и на улице. Каждый вечер, она звала меня к себе в кровать, мы разговаривали, она читала мне свои книжки про любовь, красоту, верность, а потом я уходила к себе. Я все понимала, что она говорит. Я её любила. Такую простую, открытую, добрую, мою. Мне казалось, что лучше её нет, что она одна такая, наверно, так оно и было. 
             Это был простой, обычный съезд всех  родственников на дне рождении тети Лены. Мы не любили такие праздники, но надо было идти, мама и папа уже купили подарки. Большой, шумный дом тети Лены снова был наполнен гостями.  Все шутили, смеялись, кто-то что-то пел, а кто-то просто сидел на диване и смотрел семейные альбомы. Мама помогала тете Лене накрыть на стол. Он был уставлен всякого рода салатами, горячим, супами. Все это больше напоминало какой-то склад продуктов, чем праздничный стол. Вот, наконец, все, уже весьма проголодавшись, сели за стол. Сначала все разговаривали, наливали вино, а нам компот из сухофруктов. И вот тетя Лена, как виновник торжества, встала и постучав по бокалу с красным вином, маленькой серебряной ложечкой, решила сказать тост: « Итак, мои любимые родственники и друзья, коллеги. Спасибо, что пришли ко мне на мое день рождение. Но, но, есть еще один недавний именинник за этим столом, это моя племянница Ольга! Ей недавно исполнилось пятнадцать лет, она уже совсем взрослая, такая красивая и умная девочка. Ольга я желаю тебе всего самого наилучшего, будь счастлива!». Все захлопали, Оля встала и подошли к тете Лене, взяла у неё подарок  и вручила свой. Когда она пошла на место и стала, есть свой оливье, то вдруг почувствовала чей-то пронизывающий, любопытный взгляд на себе. Оля, подняла голову и огляделась по сторонам, на неё смотрел мужчина. Симпатичный, голубоглазый мужчина лет сорока. Он подмигнул Оле, сначала она просто отвернулась, но потом стала немного поднимать глаза и улыбаться голубоглазому мужчине.  Когда все поели, за окном уже было темно. Взрослые стали танцевать, некоторые ушли на балкон - курить. Оля поднялась на второй этаж дома и стала ходить по длинному, узкому коридору, на стенах которого были развешаны старые картины с изображением животных и природы. Она села на кресло и взяла книгу, которая лежала рядом на небольшой тумбочке. Полистав её, она почувствовала именно то ощущение, что и было  за столом. Она повернула голову в сторону лестницы, ведущей вниз, и увидела его. Он был не очень большого роста, среднего телосложения. Его волосы были чуть ниже шеи. Он уверенной походкой подошел к Оле и присел на корточки рядом. « Привет, Ольга. Меня зовут Максим. Я художник. Я муж племянницы твоей мамы. Ты не хотела бы побыть моей натурщицей, ты очень красивая, Ольга. Можешь, у меня поучится рисовать. На, вот этой мой адрес, приходи с двух до одиннадцати вечера. Я буду тебя ждать, Ольга». И он, развернувшись, ушел. Оля еще долго сидела на кресле, после чего побежала вниз и, взяв свою курточку, побежала во двор. Снег тихо падал на остывшую землю. Оля бежала и бежала, добежав до своего подъезда, она мигом заскочила в квартиру и, раздевшись, упала на кровать. Что это было, Оля сама понять не могла. Но что-то в душе подскочило, сердце забилось и как - будто наступило счастье, но Оля пока этого не знала.
                « Можно я посмотрю, что там?»- робко спросила Оля, стоящая в одной белой простыне, которая просвечивала её молодую, но довольно большую грудь. Художник прищурил глаза  и, отойдя от полотна, взглянул на девушку. Она неподвижно стояла на стуле, такая маленькая, невинная,  беззащитная. Он подошел к ней и взял за белые руки: « Оленька, ты прекрасна, никогда я не видел таких глаз, таких губ, как у тебя. Есть много прекрасных женщин, но они уже женщины, скоро они станут старухами, а ты, будешь вечно молодой. В твоих глазах, в твоем взгляде есть что-то не умирающее, юность, детство. Тебе когда-нибудь будет семьдесят, но твоим глазам будет навек пятнадцать». Он поцеловал хрупкие запястья девушки, так нежно, как будто боялся, что они растают, как снег, что падает за окном  с крыш, от любого дуновения ветра. Оля хотела отдернуть руку, но что-то ей помешало. Она прогуливала  уроки в школе, но почему-то не боялась, что ей попадет.  А художник все целовал и целовал её руки, и это было прекрасно, юная, белокожая девушка и взрослый, опытный мужчина, сейчас стояли по середине комнаты и просто держались за руки, пока просто держались за руки…
            Она стала приходить к нему каждый день, в такое время, чтобы жена Максима не заподозрила чего. Вообще, эта женщина была очень занятой, она все время бегала на какие-то важные собрания, и её не было дома почти всегда. Так что для творчества было времени много. Оля прогуливала уроки, но была счастлива. Что-то появилось в её пустом сердце, что-то, что грело её ночами в мороз. Она приходила домой теперь намного веселей, чем раньше, иногда она покупала масло, яйца и молоко и пекла печенье, такое неповторимо вкусное. Она стала чаще смеяться, что-то рисовала в своих альбомах, часто смотрела в зеркала. На уроках, она витала в облаках. Думала только о том, что бы поскорее закончились уроки, и она пошла к Максиму - рисовать или стоять на старой табуретке в черной или белой простыне. 
                Она была на этот раз в коротком полотенце, наклонив голову, её челка была заколота невидимкой, все лицо было открыто. Положив одну руку на сердце, а другую, опустив, она была похожа на фею, гуляющую где-то в сказочном саду. Максим, взяв в зубы кисточку, что-то рисовал на полотне. Потом, положа  все инструменты, он подошёл к ней и потянул за кончик короткой, голубой накидки.   Ткань, послушно соскользнула с белесых плеч девушки. Оля испугано начала закрывать свое тело руками, но Максим остановил её и, отойдя с простыней в руках, он начал разглядывать Олю с ног до головы. «Ты - идеальна. У  тебя прекрасное тело. Зачем, зачем ты его прячешь? Ты меня боишься?». Он подошел ближе и стал гладить её по животу. У Оли внутри все свернулось в клубок, она как будто бы умирала от тайного желания и откровенного страха.  Максим опустился ниже, гладил её круглые девичьи бедра, ноги, потом поцеловал её в живот. Оля вздрогнула. « Я…Я…Мне…!!!»- вздыхала она.  В голове все перепуталось, куда-то пропало, Оля не знала что делать, то ли оттолкнуть взрослого мужчину, то ли кинуться ему в объятья. Она не знала, она просто стояла и ждала, что же будет дальше…
               Любовь ко всем приходит по-разному.  Обычно это лет эдак в четырнадцать, мальчик лет шестнадцати, цветы, кино, поцелуи, вычисление родительского расписания, когда можно будет уединиться с ним в своей комнате и бояться от любого шага за дверью. Или ему будет двадцать, а тебе пятнадцать и родители запретят тебе видеть его, но ты будешь выбивать встречи, целоваться в подъездах и ходить за руку, мечтая с ним о будущих детях. Эта любовь, неопытная, первая, ранимая. Ты строишь горы из частички своей души, пытаясь взобраться выше к небу. Но когда-нибудь гора рушиться и ты падаешь прямо на землю, твердую холодную, а потом вырастает трава, она гладит кровавое от порезов сердце, потом сердце заживает, и  ты ждешь, когда придет тот, кто снова заставит тебя построить гору и упасть, снова.…А у неё была вот такая любовь, вся в краске, с кисточкой в руках, от которой пахло нежностью и акварелью. И никто не вправе судить о том кого любить ей, маленькой, глупой, но такой одинокой девочке. И она любила, взрослой любовью, не такой, какой любили её сверстницы, не гуляла по улицам, не плакала ночами в подушку. Сама того, не подозревая, Оля становилась взрослым человеком, оставаясь при этом беззащитным ребенком.
               Так продолжалось довольно долго. Примерно пол года. Оля ходила к художнику, там он её рисовал, а потом они целовались и тушили свет. Пятнадцатилетняя девчушка и тридцативосьмилетний мужчина были как - будто бы одним целым, но все же такие разные. Оля перестала стесняться мальчиков, что было раньше её большой проблемой, её подружки удивлялись, как она из стеснительной, превратилась в довольно общительную девушку. Оля лишь жала плечами, хотя прекрасно знала, что это её связь с Максимом, их любовь. Любовь!!! Да, она знала что это, любовь-это прекрасно, нет никакого смущения, ничего нет, все как на ладони, на её маленькой розовой ладони.…Но не все может быть  так просто, как есть на самом деле.…Все гораздо сложнее…
                Сегодня, Оля пришла, немного взволнована. Она взяла меня за руку и, как обычно, повела в свою комнату. Посадив меня на кровать, она села напротив и долго молчала. Потом, подобрав под себя ноги, она заплакала, я первый раз видела, как она плачет.  Её зеленые глаза сверкали от влаги, они были похожи на изумруды, а слезы были прозрачны и стекали по её белоснежной коже. « Это не правильно! Не правильно! Я делаю плохо, так нельзя! Бог наказал меня, он наказал меня.…Теперь я.…Теперь я…не смогу никуда уйти от этого. Это грех... Все, что я сделала... это грех!». В первый раз я поняла, насколько она беззащитна.  Невинная, взрослая девочка, с короткими черными волосами и большими зелеными глазами, зачем, зачем ты плачешь?  Она приподнялась и взяла меня за руки, вздохнув, она, закрыла глаза и ресницы, как крылья какой-то черной бабочки впитали в себя оставшиеся соленые капли. « Я знаю, Марта, ты - моя лучшая подруга. Ты знаешь все обо мне, а я о тебе. Но ты должна молчать. Молчать,- она приложила палец к пухлым губам,- никому не слова! Я люблю тебя, и маму, и папу люблю…даже его глупые бумаги люблю…все в нем люблю. Но…помнишь, тот художник, про которого я тебе говорила, он… он уезжает, а я… я люблю его…ведь…он… забрал все что было вот тут в сердце,- она приложила мою руку к её груди, я почувствовала как ритмичные удары проносятся сквозь мои пальцы,- я, наверно пойду, поговорю с ним… и мы будем вместе… уедем далеко далеко, туда где нас никто не найдет!!! И мы будем рисовать картины! А потом я приеду и заберу тебя! Мы будем вместе, все вместе жить и рисовать, и любить!»- она снова закрыла глаза и улыбнулась, потом оглядела комнату, она была вся сплошь в портретах, ландшафтах, каких-то очерках. Потом, поднявшись с пола, она собрала кое-какие вещи в сумку и, поцеловав меня в лоб - ушла. Такой я запомнила её навсегда. Она больше не вернулась.
             Этот момент полностью перечеркнул мою жизнь, как кисть того художника, что забрал Олю. Я не знаю, нашли ли её родители, нашли ли Максима, и вообще был ли он с ней, состоял ли в связи? Я не помню, и помнить не хочу. Иногда, солнечным днем, когда снежинки тихо падают на землю, я иду в нашу старую квартиру. Она пуста, но я помню где, что стояло. Как что висело. Родителей давно нет, прошлого тоже. Я захожу в старый, почти, разрушавшейся дом, иду в её комнату. Там стоит деревянная кровать, со старым желтым матрасом. Я сажусь на него и вспоминаю тебя, как ты волокла все мои игрушки к себе и ждала когда я прибегу играть вместе с тобой в куклы. Сижу и думаю, вспоминаю. А за разбитым окном, падают снежинки и шепчут: «Ольга, Оля, Оленька…»… Была ли ты на самом деле, Оля? Где ты, ты мне так нужна!?….






                20.10.08г