Там. Карен Джангиров

МОНРЕАЛЬ, 2003








В который раз
а кажется впервые
распад небес и мореизверженье…
И я вхожу, я медленно вхожу
волнообразно размыкая губы
твоей огнем пылающей медузы
и рвутся узы бытия и рвется
тугая нить связующая с этим
и с тем что прежде над душой а следом
ложится белым медленный закат
твоих зрачков коленопреклоненных
затем возврат и тишина густая
та тишина как воздух послесмертья
и я земной, развенчанный, распятый,
с тобой распятой на остывшем ложе
вновь подчиняюсь беспричинной воле
того что жизнью называют здесь

А где-то там… Так далеко от мира
за сферой сфер последнего предела
за той чертой где гаснет свет и крик
в минуту эту в этот тяжкий миг
не я – другой, но все же я, уткнувшись
холодным лбом в поверженную вечность,
беззвучно плачет







Не на земле я жил
а на какой-то странной
планете Икс…

И всех кого любил
любил какой-то странной
пустынной злобой к самому себе







Я был живым но смерть была повсюду
Я мертвым стал теперь повсюду жизнь







В этом
безобразно каноническом мире
все разложено по местам
пронумеровано и заморожено
К каждой морали приложена бирка
как к трупам в холодной покойницкой
А ведь хочется, хочется
без канонов, обрядов и правил –
одним коротким ударом
последним волчьим броском







Я не верю что люди умирают от болезней
Я не верю что люди умирают от бед
Я не верю что люди умирают от счастья
Я вообще не верю что они умирают
Да и как мне поверить в это
если я не верю что они живут
в каждом отдельном случае







Как постарел мой день
как опустели его глаза
как изменилась его улыбка
этот некогда волчий оскал
останавливающий толпу
И как тяжело ему стало
в этой розовой гуще минут
каждый раз доживать
до сумерек







Мне не дано
любить любя, желая
желать… Как все
быть в счастии счастливым…
Я в горести смеюсь
я в радости печалюсь
я первый среди всех
не помнящих родства







Далеко-далеко
а в общем-то очень близко
кажется – Это
а в сущности – ничего







Хочется
большого
светлого
чистого
ослепительно доброго
Зла







Это был крик совы
одинокий
протяжный
таинственный
грустный
именуемый жизнью и все же
это был крик совы







Есть и другая –
неопознанная реальность
Это в сущности то
о чем мы так часто грезим
но когда это все же сбывается
а оно непременно сбывается
мы его не узнаем







Время стало густым
и в нем уже очень трудно
перемещаться как раньше
не шаркая







Слегка,
чуть-чуть,
легонько, по касательной,
задумавшись о чем-то несущественном…
Ну а иначе… Как же жить иначе
в юдоли этой, где любое слово,
где даже жест, родившийся случайно,
чреват для нас прозреньем роковым








Мои глаза не выносят близости
Мое лицо не выносит счастья
И переспать с женщиной
мне уже много легче
чем прикоснуться к ее
губам








ОНА


В ней нежится луна
в ней лень цветет дождями
лесная тишина
в ней бьется мотыльком
но как ее зовут
и кто она не знаю
и есть ли на земле
ее небесный дом

В ней нежится луна
и я с ней где-то рядом
который век подряд
который год и миг
окутанный листвой
опутанный ветрами
с единственной мечтой
увидеть этот лик







Слушая трепет вселенной
слышу как бьется вдали
глупое сердце подкидыша







Жизнь – это Вдруг
А все остальное – время







Я совершил тягчайший грех
Я видел Бога