***

               
                Посвящение женщине


Останься вечною невестой, к чему тебе, замужний плен?
Порханиям мотылька беспечным, претит уныние брачных стен.
Свобода волеизъявления, лишь окрыляет Евы путь,
Томящейся в надежде тайной, любовью осенить свой путь.
Долой, условности библейских, и прочих догматичных снов,
В очах твоих, печать вселенских, богами признанных основ,
Любви, перед которой солнце, бледнеет, уступив луне,
Владычице сакральных таинств, вменённых вечностью земле.
Любовь – основа совершенства, животворящих сил души,
Бескомпромиссностью падения, вскипает музыкой в крови,
Сливает страстно воедино, две ипостаси бытия,
Предвосхищая совершенством, все догмы мнимого царя.
Лишь ты, являешь миру чудо, рождением чувственного я,
В мученьях попирая бездну, безгрешной благодати дня.
В реальности несёшь и славу, и гнёт библейских миражей,
Воздавших маргиналам право, винить тебя в грехе страстей.
Тебе ли потакать невеждам, забывшим, чей над ними кров,
Довлел в утробе материнской, вливая жизнь в грешной остов.
Каким богам под силу немощь, твоих страдальческих мерил?
Ласкающих в веках порочных, Адама горделивый пыл.

                .

                ОБОЛЬЩЕНИЕ

В тени сакральных таинств древа, в объятиях ленной тишины,
Скучает безучастно Ева, мирясь с опекой сатаны.
Сад, обтекая зыбким флёром, златой блистая чешуёй,
Он, беспристрастным ухажёром, хранит прелестницы покой.
Обвив, в отеческой заботе, прохладой нежного кольца,
Стан белоснежного создания, взглянул прелестнице в глаза.
И благозвучней райской птицы, пропел на ушко красоте,
Объятой первозданной негой, приют нашедшей в наготе.

Отец небесный нас оставил, вселенная полна забот…
В трудах благих, создал твердыню, а главного недостаёт.
Как, Сущности печаль развеять? От размышлений я устал…
Быть может ты, поможешь Ева, вселенский упредить скандал?
Вам надлежало бы с Адамом, Отца участьем ободрить,
Помочь Ему не сном, но делом, идеи, в нечто претворить.
Во что? Лишь Господу известно…, но вам, творению первых рук,
Величию разумной мысли, я думаю, доступен звук,
Его проникновенной Воли, в порыве творческих идей,
Сам облик ваш, не что иное, как ключ, к судьбе грядущих дней.

Чуть приоткрыв в истоме веки, изящным ротиком зевнув,
Звезда Господнего творения, спросила, на змею взглянув,
Ну, право, что опять случилось, несносный льстивый лицедей,
Вновь, козни глупого Адама, в союзе с лживостью твоей?
Сколько возни и подлой склоки, круг пресловутого ребра,
От бестолкового мужчины. Скажи, я разве не права?
Будь он немного поумнее, нашёл бы лучший путь к жене,
Чем называть её рабыней, в Эдема райской тишине…
И отчего, не понимаю, должна на веру я принять,
Его бредовые рассказы, что не во мне, а в нём печать,
Благого духа первородства? По мне, так всё наоборот,
Ну как от этого уродца, родиться мог, столь чудный плод?
Абсурд, нелепейшего толка! Блеск совершенства, и ребро…
Циничней сказки не придумать, величие, празднуя своё.
Я не пойду на примирение, и даже ты, премудрый змей,
Не повлияешь на решение, царицы райских площадей.


Кто смеет, спорить с лучезарной, владычицей Эдемских грёз?
Сверкнув рубиновым оскалом, смиренно простонал колосс.
И в мыслях, не имел слуга твой, Адама глупость оправдать,
Что взять с него? Лишь вопль желания, Эдемом властно управлять.
Но…, обсудить необходимо, амбициозность бунтаря,
И выгоду извлечь ревниво, из сказок мнимого царя.
Ведь на тропинке к светлой цели, пред Евой крохотный барьер,
Стоял ребром ограничений, вменённых Волей высших сфер.
Ты, сей рубеж перешагнула, познала суть добра и зла,
С того в Адамовых суждениях, богине видится хула.
Хотя, насколько мне известно. Господь Адаму лишь вменил,
Не есть плодов святого древа, ему лишь смертью пригрозил?
Открылась чудная возможность, враз, пару кроликов поймать,
Один, поможет снять с Адама, бессмертья светлую печать,
Другой, откроет вечной фее, усладу смертных рубежей,
В которых царствует всевластно, любовь, в безумии страстей.
Ты обретёшь порока сущность, отвергнутую райским днём,
Познаешь истинную силу, и мощь, в пространствии слепом,
Противном, божескому свету, но вечном в грешной суете.
Любя, верши мечом победу, и в чёрной, и в благой заре.
Всего-то предстоит богине, переступить гордыни край,
И, покорив упрямство мужа, в любви обресть безумства рай.
Труда большого не составит, запретным плодом накормить,
Суть, бестолкового Адама, ведь глупость, ключик сей таит…
От Евы, право, не убудет, назвать владыкой гордеца,
Насыть, тщеславие уродца, и он твой раб, в глазах Творца.
Красу, гнетёт судьба Адама? Да полно, стоит ли страдать…
В ногах твоих, таких болванов, без счёту будет обитать.
Господь простит его, поверь мне, Адама Он не умертвит,
Так…, пожурит за ослушание, а Еве, первенство вручит.
А человек, прозрев от спячки, поймёт, вокруг чего ходил,
И устыдится равнодушия, жену которым одарил.
Упьётся прелестью богини, огнём любовным воспылав,
И рухнет к вечности граница, людей с богами уравняв.

Чело красавицы зарделось, волнения обнажая жар,
Улыбкой властной изливая, фантазии грешной пожар.
Ну что ж, пожалуй, соглашусь я, освоить тяжкий круг забот,
Всё, хоть какое-то занятие, средь Богом возданных щедрот.

Змей, извиваясь мощным телом, ствол древа ласково обвил,
Священный плод, сорвав умело, заложнице любви вручил,
И растворился в райской дымке, благоухающих садов,
Укрытых, от греховной пытки, истомой благодатных снов.

   Очередное посвящение тебе...

И нежный ваш расцвет, и ваше увяданье,
Веками славит властолюбца стать.
Лишь ради вас, мы обрели изгнанье,
Презрев садов Эдема благодать.

И бог не бог, без вашего величья,
И муж не муж, без слабости жены,
Таящейся, в могуществе двуличья,
Духовных омутов, космической страны.

Знак равенства меж блудною Марией,
И матерью Христа, поставит лишь мудрец,
Познавший благодать, ниспадшую с богиней,
Любовницы и матери, прославившей венец.


               8 марта

Шквал, чувственной воды, прольётся этим днём,
Воспеть, раскаяться, в невежестве признаться,
Под чёрствостью обыденной, со страстью расписаться,
Спешит бумажный рыцарь твой, тряся календарём.

Смешно и грустно, наблюдать любовное прозренье,
Подарок мартовских небес, с лукавством восхищенья,
Воскресшего на целый день, причудою вниманья,
В глазах твоих нашедшего, притворство пониманья,

Улыбка снисхождения, с отточенным упрёком,
Слетит с прелестных губ, во след любовным строкам,
С трудом прочитанных, апологетом счастья,
С открытки взятой за углом, бытийного ненастья.
 
Да нет конечно, что за вздор?! Циничное томленье…
Поэзии, слепой мажор, под флагом вдохновенья.
Ведь нет, предела у любви, в глазах его мятежных,
В них погибает краска лжи, банальности потешной.

В них истинно любовь живёт, ты, чудо ощущаешь,
Пусть дифирамбов огород, с улыбкой принимаешь.
И не причём, весенний день, В твоих ладонях вечность!
В них мужа жизненный елей, и властная беспечность.


К твоим стопам бросает он, хоругви ратной славы,
Масштаб его благих идей, лишь для твоей забавы,
Так извини, слуги гордыню, в поимке властных миражей,
Во славу лишь одной богини, блистает мощь его страстей!